— После ужина я собираюсь на прогулку, — вдруг хрипло проговорил Косден. Вы… поняли? В третий раз должно повезти. Только, ради Бога, не вмешивайтесь! Я знаю, что вы желаете добра и всякое такое, но уж увольте! Все равно так будет лучше.
Мистер Саттертуэйт выпрямился.
— Я никогда не вмешиваюсь, — отчеканил он, сформулировав таким образом основной принцип и смысл своего существования.
— Я знаю, что вы думаете… — продолжал Косден, но мистер Саттертуэйт перебил его.
— Прошу меня извинить, но я имею основания в этом сомневаться, — сказал он. — Никто не может знать, что думает другой человек. Некоторые, правда, полагают, что знают, — но они почти всегда ошибаются.
— Ну, возможно, не берусь утверждать, — несколько стушевавшись, пробормотал Косден.
— Содержание наших мыслей принадлежит только нам, — продолжал его собеседник. — И никому не дано указывать, как и о чем нам думать… Но давайте поговорим о чем-нибудь более приятном. Например, о той старой вилле, что стоит на отшибе, вдали от всего света. Бог весть какие тайны кроются за ее сонным очарованием. Сегодня я даже не удержался и подергал одну из ставен…
— Да? — Косден поднял голову. — И она, конечно, оказалась заперта?
— Нет, открыта, — сказал мистер Саттертуэйт и добавил вполголоса:
— Третья с краю.
— Что? — воскликнул Косден. — Это же та самая…
Он умолк, но мистер Саттертуэйт успел заметить вспыхнувший в его глазах огонек. Вполне удовлетворенный, он встал и распрощался с собеседником.
Он все-таки немного волновался. Выражаясь театральным языком, он беспокоился, не переврал ли он текст — ведь в этой пьесе ему достались ключевые реплики.
Однако, мысленно проиграв все еще раз, он остался доволен. По дороге на утес Косден непременно захочет проверить, заперта ли ставня. Пройти мимо было бы выше человеческих сил. Раз уж воспоминания двадцатилетней давности привели его сюда, на далекий остров, то эти же воспоминания подтолкнут его к заветной ставне, и тогда… Что тогда?
«Завтра узнаю», — решил мистер Саттертуэйт и пошел переодеваться к ужину.
На другое утро около десяти часов мистер Саттертуэйт снова входил в ворота сада «La Paz». Улыбчивый Мануэль, пожелав ему доброго утра, вручил положенный бутон. Мистер Саттертуэйт заботливо вставил его в петлицу, после чего повернул к дому. Несколько минут он стоял, разглядывая белые стены, увитые лианой с оранжевыми цветами, зеленые облупившиеся ставни. Какая тишина!.. Может, ему все это просто померещилось?
