Бездека. Мне тебя чертовски жаль. В эту минуту я впервые действительно тебя полюбил…
Элла. Павел! Стряхни с себя наваждение. Уж если ты не можешь остаться, позволь мне ехать с тобой на муки и смерть!
Гиркан IV (отталкивая ее от Бездеки). А ну отцепись от него. Каракатица, а не женщина. Слышишь? Последний раз тебе говорю.
Элла (рыдая). Тогда убей меня – сама я от него не уйду.
Справа появляются две матроны и двое пожилых господ, элегантно одетых во все черное.
Мать. Элюня, разреши представить тебе двух твоих дядюшек. Они финансируют твой брак с господином Павлом. Господа Ропнер и Штольц – моя дочь – жених моей дочери, знаменитый художник Павел Бездека.
Пожилые господа здороваются с Эллой.
Бездека. Во-первых, уже не жених, во-вторых, при знакомстве никогда не называют имени и профессии, тем более что я сменил род занятий. Прошу простить, госпожа Мария, но передо мной открылись новые перспективы. Я буду кем-то вроде министра в Гиркании. Удовлетворение гирканических потребностей. На то, чтоб это объяснить, нужно слишком много времени. Я и сам с трудом понимаю.
Мать. Оно и видно. Вы, должно быть, пьяны, господин Павел. Элла, что это значит?
Элла. Мама, все пропало. Он не пьян и не сошел с ума. Это самая что ни на есть очевидная, холодная и жестокая правда. Король Гиркании берет его с собой. Он перестал быть художником.
Мать стоит остолбенев.
Гиркан IV. Да, сударыня, и давайте уладим это дело полюбовно. Не выношу громких скандалов на чужой территории. Я выплачу вам любую неустойку.
Мать. Речь не о деньгах, а о сердце моей дочери, сударь.
Гиркан IV. Очень вас прошу, не будьте банальны. Кроме того, я никакой не сударь, а король.
Мать. Читала я о вашей Гиркании в газетах. О ней пишут театральные критики, потому что ни один порядочный политик даже слышать об этой Гиркании не хочет. Ваша Гиркания – обычный театральный вздор. Банда сумасшедших и пьяниц, растленных дегенератов вздумала строить из себя государственных мужей в старом стиле. Стыдитесь! Гиркания! Просто безобразие в lâ manière Russe.[10]
Гиркан IV (бросая меч на кучу одежды). Рехнулась баба. А ну молчать. Бездека согласен, и я не оставлю его на произвол всяких там закоснелых бабонов. Идем, Павел.
Павел медлит в нерешительности.
Элла. Мама, я этого не переживу. Я тоже хочу ехать.
Мать. Что? И ты против меня? Тебе не стыдно при дядюшках, с которыми ты едва успела познакомиться? Если ты будешь так себя вести, мы не получим ни цента. Опомнись, Элла.
