– Нет, с тобой ее сравнить нельзя. Ты намного красивее.
– Значит, моложе? Мне ведь уже 31, старушка, – она продолжала шутить.
– Ей 42, работает переводчицей. У нее двое детей и даже внук, – и дальше, не переводя дыхания, – я обещал жениться.
Бриджит стало ясно, что именно надо делать: она позвонила семейному психологу. Тот спросил, что случилось. Она вкратце обрисовала ситуацию. Психолог сказал, что может принять их только через неделю, но что, он уверен, за это время они и сами решат свою проблему. Но они не решили ее ни до психолога, ни после. Бедняга Грег никак не мог выйти из тупика.
– Ты меня больше не любишь? – спрашивала Бриджит.
– Люблю, – честно отвечал муж.
– Тогда в чем же дело?
– Ее я тоже люблю.
– Но если так, почему ты предпочитаешь ее? Представь себе, сколько новых проблем ты потянешь в свою жизнь с этим браком.
– Представляю, – обреченно отвечал Грег. – Но это какая-то другая любовь. Это такая огромная сила. Я не испытывал ничего подобного в своей жизни. И даже не представлял, что такое бывает.
Много времени спустя, когда они уже развелись, я задним числом воссоздала эту картину, невероятную, не поддающуюся никакой логике, кроме, конечно, логики чувств. Я собрала этот пазл из откровений Бриджит, из разговоров с общими друзьями, которым Грег пытался что-то объяснить. А что тут объяснишь? Ну, женщина как женщина. Преданная мать. Но и преданная возлюбленная. Она так умеет слушать – не только ушами, всеми своими нервами. Она не просто его понимает. Она проникает в самые глубины его «я» и извлекает оттуда самое лучшее. Он и не думал, что способен раскрыться так полно, он и не знал, какие возможности таятся на дне его души. Он не подозревал, что умеет так любить – безоглядно, безотчетно, растворяясь в другом. Это она его научила. И она не просто сопереживает – она будто берет на себя всю тяжесть его забот. Ему ничего не страшно рядом с ней. И это дает ему такое наслаждение (он сказал «кайф»), какого не может дать никакой самый изощренный секс. Хотя и тут все в полном порядке. Он обнаружил в себе неведомую раньше страстность, которая держит его сексуальный накал много дольше обычного.
Бриджит, рассказывая мне об этом, списывала все на свое скандинавское происхождение: кто-то из ее далеких предков был родом из Норвегии, а северяне, как известно, люди сдержанные, на открытые проявления чувств не способны. Но я думаю, дело тут именно в американской культуре. Она просто не предполагает такую яркость, такую обнаженность, такую бурю эмоций. И такую их глубину.
