Маша молчала, убежденная его доводами, и снова принималась варить, чинить, чистить и стирать.
А Дима Стоградский в это самое время носился из одного конца города в другой, исполняя чужие поручения..
За этой работой он в одну неделю исхудал до неузнаваемости.
Один из его постоянных клиентов, назвавший себя Неминым и всегда участливо относившийся к мальчику, обратил внимание на такую нежелательную перемену.
— Вы, должно быть, очень устаете, юноша! — сказал он как-то, внимательно всматриваясь в заметно уставшее лицо Димы. — И ноги у вас болят от такой беготни, конечно?
— Болят, немножко, — смущенно признался Дима и доверчиво улыбнулся своему новому знакомому.
Немин положительно нравился мальчику с той их первой встречи, когда он подошел к Диме и передал какое-то письмо с поручением отнести по адресу. Часто потом, совершая ежедневные свои экскурсии по городу, Дима имел своим спутником Немина и болтал с ним, насколько мог и умел непринужденно болтать всегда замкнутый и серьезный от природы Дима.
— Да, трудно… Ноги болят нестерпимо, и мучительно устаешь, бегая по солнцу, по этим душным, раскаленным городским улицам, — искренне доверчиво сорвалось у Димы во время одной из таких бесед.
После этого Немин поспешил отыскать мальчику более подходящее место. В канцелярию частного мужского пансиона Верта требовался переписчик на пишущей машине. Немин знал Верта и рекомендовал ему Диму. Последний не сумел бы напечатать ни строчки, но и тут добрый волшебник Немин вызвался научить мальчика писать на машинке.
В летние месяцы школьных вакаций в канцелярии пансиона Верта дела было немного, и Дима, потихоньку приучаясь к своей новой работе, чувствовал себя на седьмом небе. В просторной комнате, выходившей окнами в сад, было хорошо, светло и не душно. Работа на пишущей машинке, не представляя из себя никакого особенного труда, являлась сама по себе уже много легче труда рассыльного, снующего по городу во всякую погоду. В четыре часа дня Дима уже освобождался от работы, и если не спешил домой, то отправлялся в пансионский сад, где его ждали шесть оставшихся на лето пансионеров; или же на набережную, где встречался с Неминым, всегда сидевшим в этот час на одной и той же лавочке за чтением газеты.
Иногда он провожал Диму до опушки леса. Впрочем последний всячески старался уклониться от таких проводов. Дима был осторожен. Он не хотел кому бы то ни было открывать своего убежища, где жили его беспаспортные друзья. Открывать свое место жительства значило бы выдать их с головою чужому, мало знакомому человеку. И Дима предпочел не посвящать своего нового знакомого приятеля в тайну существования на свете Сергея и Маши.
