Перед переправой, чтобы не замочить подсохшие ботинки, не поленилась переодеться в кроссовки. Подвязав подошвы веревочками, форсирую Каленмываам. По тундре срезаю путь к воротам ущелья речки Узкой в Паляваамском хребте. Она действительно неширокая — максимальная ширина ее — метра три.
Ущелье речки Узкой очень живописно. Вход в него охраняет вытесанная в скалах, выступающая из склона огромная лапа доисторического зверя — 5 светлых осыпей, будто когти, венчают ее основание. Ложе речки здесь бульдозеры не перепахивали. Вдоль воды везде идет небольшая тундровая терраса, по которой удобно идти, речка камерная, мне даже хочется назвать ее Уютной, а не Узкой. Осыпи и скалы гор, сжимающих долину, очень красочные, некоторые скалы напоминают средневековые замки. Бросаю рюкзак, бегу обратно, к выходу в долину, и не жалею часа времени на съемку — благо, с только что вставленной новой пленкой фотоаппарат пока работает.
Поднимаюсь и удивляюсь, что в этом ущелье все еще нет снега, хотя, судя по высоте, ему уже пора появиться.
На пороге желанной реки. Пошатнувшиеся надежды
Меня ждет самый высокий перевал на моем маршруте — 1300 метров. С утра снова холод щупает плечо — ночью тент в очередной раз завалило снегом. Штопаю разодранные бахилы прямо на ботинках, в дело идут куски ПВХ-ткани для заплат «шкуры», имеющиеся в ремнаборе. Вылезаю наружу во всеоружии. Зарядами сыпет снег, скрывая от меня видимость. Вчера не дошла до снега, а теперь он сам ко мне пожаловал навстречу. Бурым пятном прыжками пронесся впереди заяц — спасибо, хоть он еще не побелел.
Два крутых осыпных склона по бокам от меня, начинаясь от снежного неба, сужаются, скатываются прямо до русла ручейка. Ориентироваться не нужно, путь однозначен. Как по ступенькам, поднимаюсь по крупным камням русла. Обледенелые камни, закраины льда, тонкий хрупкий ледок с белыми пузырями воздуха в чашах между ступенями-перепадами высот, но глубокого снега пока нет. Базальтовые черные слоистые выходы скал, точно ворота, перегораживают проход — облезаю их, оставляя на заиндевелых холодных гранях оттаявшие отпечатки ладошек.
Ветер выдул у меня из-под оттяжек рюкзака маленькую пенку-сидушку. Замечаю это на очередном привале — отныне, чтобы поднять рюкзак, придется садится прямо на снег или на мокрые холодные камни. Жалко, теперь каждая вещь из снаряжения становится мне очень дорогой, но спускаться вниз и искать пену в снежной круговерти совсем не хочется. Обидно, что теперь на сплаве не положишь ее на дно каяка, поверх металлической дуги шпангоута, не отгородишь ноги от холода металла и воды.
