Лазеры, ощутив заметное колебание обшивки, обеспокоено вскинули свои непомерно длинные, унизанные изоляторами и излучающими линзами носы. Заметив надвигающегося на них двадцатиметрового «Фалангера», они издали дружный, заполошный радиовизг и кинулись врассыпную, пытаясь скрыться в решетчатых джунглях, образованных сотнями заправочных и обслуживающих ферм ремонтного дока, что некогда подсоединялись к брюху зависающего над ними космического корабля.
Охотник ринулся следом, вломился в решетчатую чащобу, оставляя за собой просеку погнутого металла, но Излучатели уже скрылись…
Он остановился, пытаясь при помощи функционирующих сенсоров определить, куда делись ходячие длинноносые пушки, но в металлической чаще подобное сканирование оказалось бесполезной тратой бортовых ресурсов, металл отражал и множил сигналы, внося на экран радара полнейшую неразбериху разноцветных точек.
Прекратив преследование, Охотник развернулся и посмотрел вверх. Кронг по-прежнему сидел на самой макушке заправочной фермы. От его корпуса вниз действительно свисал размотавшийся из бухты полутораметровый отрезок заправочного кабеля с контактным разъемом на конце.
Если истощенная машина способна ощущать голод, то сейчас Охотник почувствовал именно его. Это было сводящее с ума острое чувство энергетической недостаточности, которое накатилось, как приступ дурноты у голодного человека. Его движения вдруг стали вялыми, индикационные панели внутри пустой рубки едва светились, механические псевдомускулы будто налились свинцом…
Если бы не мизерная сила тяжести на поверхности станции, то ему нипочем бы не достать оседлавшего макушку сорокаметровой фермы Кронга.
Поджав ступоходы, «Фалангер» лег передней частью своего торса на наклонную поверхность заправочной фермы, вытянул вперед манипуляторы, впившись клешнями захватов в ближайший переплет металлической конструкции, и медленно, метр за метром, пополз вверх…
Полностью сосредоточившись на этом, совершенно не свойственном для грозной боевой машины занятии, он не видел, ни вновь закопошившихся в решетчатой чаще Излучателей, ни яркой, двигающейся по угольно-черному полотнищу космоса искры, которая постепенно увеличивалась в размерах, медленно превращаясь в освещенный пламенем маршевых двигателей корпус космического корабля, такого же древнего и дряхлого, как и сама космическая станция, к которой, судя по всему, был проложен его курс…
Нельзя сказать, чтобы Джону Шеборту везло в жизни, скорее наоборот — он был оконченным неудачником. Иначе как объяснить тот факт, что некогда высококлассный пилот, способный водить большие космические лайнеры, вдруг оказался на борту дряхлого космического корабля, который выглядел намного хуже, чем любой, самый заштатный экспонат в орбитальном музее боевой славы системы Кьюига?
