Выдвинутые из-под днища транспорта посадочные прожекторы ярко освещали поверхность древней конструкции в радиусе до трех километров. Сейчас «Небулонг» миновал древний космопорт и приближался к его окраинным докам, где высился целый лес ремонтных и заправочных ферм обслуживания.
На одной из таких решетчатых стрел, которая возвышалась под углом в сорок пять градусов к поверхности станции и имела длину никак не меньше пятидесяти метров, и угнездилась его белая горячка.
Джон отчаянно моргал, машинально щипая себя то за запястье, то за щеки, но глюк не исчезал.
По наклонной решетчатой ферме обслуживания, словно механический краб из дурного, кошмарного сна, встав на карачки, медленно карабкался вверх самый страшный боевой робот отгремевшей несколько веков назад войны. Это был печально известный «Фалангер» — машина весом в шестьдесят тонн, вооруженная не только крупнокалиберными автоматическими орудиями и ракетными комплексами, но и так называемым «программным оружием» — пакетом независимого поведения, который позволял данной машине самостоятельно принимать решения в большинстве возникающих на ее пути ситуаций…
На некоторых планетах электронную начинку «Фалангеров» называли «Пакет Одиночка», на других — «Искусственный Интеллект», но суть сводилась к одному и тому же: этих роботов запретили и уничтожили, оставив в качестве напоминания о данном рукотворном кошмаре лишь кадры видеохроники…
И теперь именно такой кошмар, встав на карачки, карабкается, будто примат в национальном парке Прокуса, по наклонной ферме обслуживания, прямо на глазах обомлевшего от страха и неожиданности Джона…
Дальнейшие события развивались стремительно и вполне подтвердили диагноз, который определил для себя Джон…
«Небулонг», лишившись не только своего бортового компьютера, но и всякой помощи со стороны ошалевшего от страха пилота, продолжал медленно, но неумолимо снижаться, грозя плюхнуться плоским днищем, из-под которого бил яркий прожекторный свет, прямо на торчащие во все стороны фермы обслуживания старого дока.
Однако следует понять Джона, он действительно бросил корабль на произвол судьбы, но причина такой растерянности была вполне оправданна. Расширенными от ужаса глазами пилот смотрел на растущий в размерах контур боевой машины, на ярко освещенной броне которой уже можно было ясно различить сварные швы, заплаты, выщерблины и прочие яркие свидетельства долгой и многотрудной жизни застывшего в неприличной позе боевого робота.
