— Ты чего до меня докопался?! — возмутился Пацук. — Тебе поговорить не с кем? Так иди к доктору Гобе! Он всегда рад поучаствовать в психологических экспериментах…
— У-у, как все запущено, — понимающе протянул Шныгин. — Похоже, Микола, с Сарой у тебя вышел полный облом.
— А вот это уже не твое дело! — отрезал есаул и ускорил шаги.
Так они и пришли на общее собрание — Пацук первый, Шныгин за ним, что привело Раимова в состояние, близкое к коматозному. За все то время, которое есаул и старшина провели под его руководством, подполковник еще ни разу не видел, чтобы эта парочка проявляла хоть малейшие признаки служебного рвения. Более того, Раимов со стопроцентной уверенностью мог сказать, кто появится в актовом зале последним, кто не встанет после команды «Подъем!», кто может не прийти в столовую на ужин. В общем, по количеству мелких, но систематических нарушений Шныгин с Пацуком занимали первые места в группе. И когда оба раньше всех ввалились в актовый зал, подполковник почувствовал, что рушатся все принципы незыблемости Вселенной, земля уходит из-под ног, а Эйнштейн оказывается полным кретином… Последнее заявление, впрочем, в связи с новыми открытиями ученых могло быть и правдой, поэтому с повестки дня снимается.
— Вы что здесь делаете?! — заорал подполковник, как только сумел выйти из ступора. Шныгин с Пацуком оторопели, но Раимов тут же поправился: — То есть я хотел сказать: проходите. Как это вы умудрились явиться раньше других?
— А чему тут удивляться? Голому собраться — только подпоясаться, — буркнул себе под нос Микола, а вслух доложил: — Рады стараться, ваше высокоблагородие!
— А тебе бы только поюродствовать, — фыркнул Раимов, окончательно пришедший в себя. — Присаживайтесь. Сейчас остальные подойдут.
Общество подполковника к откровениям не располагало, как, впрочем, и общество любого другого начальника. Даже если бы Пацук собрался что-либо рассказать старшине, при Раимове делать бы этого не стал. В любом случае парочка «икс-ассенизаторов» во главе со своим командиром соблюдала гробовую тишину, и первым ее нарушил профессор Зубов. Вечно растрепанный, с всклокоченными, словно у взбесившегося кота, волосами, ученый ураганом ворвался в актовый зал и с порога заявил:
— Лекция отменяется! Меня срочно вызвали для доклада по одному секретному проекту, поэтому на сегодня все свободны. Можете идти домой и зубрите там пятый параграф двенадцатой главы. — Зубов замер, удивленно обводя глазами актовый зал. — Тьфу ты! — фыркнул он. — И почему мне все время кажется, что я должен читать лекции в университете? Прямо наваждение какое-то. Может быть, мне надо поменьше работать? Или, наоборот, побольше?!
