Валентина Васильевна. Нет уж, вам меня не заполучить!
Илья Семенович. Это — обывательское понятие о психбольнице как о камере пыток.
Валентина Васильевна. Да так оно и есть!
Илья Семенович. А ведь мы лечим, и успешно порой лечим. Что делать, если вся современная медицина на довольно низком пока уровне: химия и скальпель — почти единственные ее средства, и ни абсолютного здоровья, ни гарантии жизни она вам дать не может; однако же лечит и делает иногда чудеса, и вы же прибегаете к ее помощи! Что делать, если уровень человеческих знаний пока еще близок к шарлатанству, и не всё мы можем, и всё же стараемся… Да, юноша ваш — с ранимой, подвижной психикой. Да, всякое лечение причиняет страдания… Если вы не доверяете мне, то я не один тут — у нас коллектив: врачи, сестры, санитары, больница переполнена, много серьезных больных. Вы ведь, по-моему, грамотный человек, и должны понять: если бы у меня, скажем, была частная клиника, а вы бы — в состоянии хорошо платить, к вашему сыну был бы исключительно индивидуальный подход. Но, увы, у вас нет таких средств, а у меня — клиники, так что давайте применяться к обстоятельствам… Он действительно не совсем здоров, и, насколько я знаю, ему грозит срок? Если он попадет туда, то оттуда он попадет к нам же, только с отягчающим анамнезом: неизвестно, что с ним произойдет по пути к нам. Процесс может оказаться необратимым. Жизнь, сударыня — грубая штука. Не споткнись он об нее сейчас — споткнется потом: психический тип вашего сына таков, что он в постоянном конфликте с жизнью — ему с ней никак не разминуться — где-то бы да споткнулся. Гибельная судьба всякого талантливого человека.
Валентина Васильевна (с отчаянием). Что же делать?
Илья Семенович. Я думаю, потерпеть… Да, была повышенная возбудимость; мы сняли ее; теперь, думаю, спокойнее будет — адаптация налицо. Навещайте его, только не возбуждайте при встречах… Еще вопросы ко мне есть? (Смотрит на часы).
Валентина Васильевна. Я все-таки не во всем с вами согласна. Еще посмотрю, как все будет.
Илья Семенович. Пожалуйста, пожалуйста. А пока до свидания, мне нужно идти. (Слегка кланяется, уходит).
Валентина Васильевна тоже уходит.
>Затемнение
Вячеслав и Валентина Васильевна выходят на просцениум слева. Валентина Васильевна — в осеннем пальто, с раскрытым зонтиком. Вячеслав — в куртке; он вял и грустен.
Валентина Васильевна. Ну вот, наконец-то! Ты теперь здоров и свободен. Можешь отдохнуть после больницы сколько хочешь: неделю, две. Потом работу тебе подыщем… А, может, учиться хочешь? На заочное еще не поздно, успел бы документы подать.
