Юрий. А надо, Вяч. Ничего путнего не сделаешь, так тебе тут и торчать.
Вячеслав. Но мне надо, чтобы сердце захлестывало от избытка, не знаю чего: любви, тоски, нежности.
Юрий. Романтик! Такие нынче не живут. Нет, а я с ними — как с дезодорантом: спрыснул — и пошли они… в черную дыру! Им ведь еще и душу отдай. Но — шалишь! — берите все, что ниже (жестом ладони режет себя по поясу), а выше — извините: это моя единственная ценность, я люблю ее и лелею — и отдать ни за понюх? Вот им! (Показывает кукиш в пространство).
Вячеслав. Да-а, ты изменился.
Юрий. Понятно: есть один сорт людей, которые не меняются — тупицы.
Вячеслав. Пью за твои успехи! (Поднимает стакан; они чокаются и выпивают залпом, после чего заметно пьянеют: речь их делается неотчетливой и при этом агрессивной, а, движения — размазанными).
Юрий. И, тем не менее, метрополию я покорил, еду покорять Европу, а ты со своими принципами торчишь здесь.
Вячеслав. А не жалко — бросать?
Юрий. Чего бросать?
Вячеслав. Родину. Россию.
Юрий. А что она, Родина? Страна сплошной полуграмотности и некомпетентности? Страна людей, не стесненных ни моралью, ни чувством собственного достоинства? Проживет и без меня!
Вячеслав. Но она вырастила тебя, образовала, как-никак.
Юрий. Ну, образование у меня, положим, самое хреновое, а вырос я сам, без помощи. Может, даже вопреки.
Вячеслав. Но это же Родина, Деряба! Каждая частица твоего тела собрана по крохам с ее бедных полей! Разве ты не чуешь этой связи? Разве народ — не твои братья в двадцатом, тридцатом колене? Не чувствуешь родства с ними?
Юрий. Знаешь, Вяч, надоели эти сопли про любовь к народу — не люблю я, Вяч, людей. Нет, случается, конечно, осенит — всех люблю! Но редко. А почему я должен любить какого-то сукиного сына, а? Вора, или насильника, чинушу-взяточника? Человек — это такая скотина, Вяч, которая прыгает на двух лапах и чего-то о себе воображает, а на самом деле родился только, чтобы хавать. Мясо хавать, деликатесы, искусства. Похавал, и на бочок, в зубах поковырять.
Вячеслав. Ну, а сам-то не из такой, что ли, породы?
Юрий. Такой, да не такой. Я люблю тех, в ком прометеев огонь горит! Но это уже не люди — это боги.
Вячеслав. Да-а, Деряба! Ну, ты и циник!
Юрий. Ну, циник.
Вячеслав. Честно говоря, когда я встречаю таких, я не подаю руки и в споре с ними у меня довод один: в рожу, — потому что другими доводами не проймешь.
Юрий. И ты, Брут… Ну, ударь! Довод слабый, но повод отличный.
Вячеслав
