— Долгая прогулка, — сказал я.
— По-моему, нет. — Она посмотрела на меня, точнее, словно сквозь меня и прошла в дом.
Это было только начало. Дальше пошло не лучше. Линда и Джефф уходили вдвоем, куда и когда вздумается. Может быть, было бы лучше, если бы я мог подойти к Линде и потребовать объяснений, если бы я мог встряхнуть ее, ударить. Но во мне слишком укоренилось по отношению к ней чувство неуверенности. Я попытался урезонить ее:
— Линда, мы планировали хорошо провести здесь время.
— Да?
— Ты и Джефф, вы все портите. Стелла несчастна.
— Какая жалость!
— Вчера вечером вы отсутствовали три часа. И даже не извинились, не сказали ни слова в объяснение. Это так… жестоко.
— Бедный Пол.
— Ты что, совсем не имеешь представления о приличии? У вас с ним связь?
— Почему бы тебе не заняться рыбной ловлей?
— Я не могу ничем заниматься, когда ты так себя ведешь. Я просто не понимаю тебя. Что, по-твоему, я должен делать? Что будет с нами дальше? Как можем мы вернуться назад и жить, как жили раньше?
— А разве это обязательно, дорогой? Господи, что за рок!
Это было совсем на нее не похоже — не выйти из себя, не закричать, не затопать ногами. Она стала как будто… непрозрачной. Думается, это единственное подходящее слово. Для меня это было сущей пыткой. Я чувствовал себя беспомощным. В их действиях словно был холодный расчет, и это-то больше всего сбивало меня с толку. Моментами я чувствовал себя, как в кино, когда войдешь в середине какого-нибудь очень запутанного фильма. История тебе непонятна. Ты стараешься догадаться о происходящем по словам и действиям актеров, но все, что они делают и говорят, только еще больше сбивает тебя с толку.
Однажды утром я наблюдал за Джеффом и Линдой, стоявшими на пляже прямо перед нашим коттеджем. Джефф подбрасывал как можно выше пустые жестянки из-под пива и стрелял в них, а потом учил Линду стрелять. Обхватив рукой ее голые плечи, он показывал ей, как надо держать ружье. Мне слышны были звуки выстрелов, а один раз до меня донесся смех. Я сидел и смотрел на них и чувствовал дурноту. Когда Линда побрела дальше по пляжу, я подошел к Джеффу. Впервые с тех пор, как это началось, мы остались с ним наедине. Он очень спокойно посмотрел на меня.
— А, Пол. Хочешь пострелять?
— Нет, спасибо. Я хочу поговорить с тобой. Он немного смутился, но сказал:
— Что ж, выкладывай.
Мне показалось, что я участвую в очень плохом спектакле.
— Я думаю, ты знаешь, о чем я хочу говорить.
