– Присоединяйся ко мне, Джаред. Под этими деревьями так хорошо!
– Если ты не против, я бы предпочел ехать дальше. Я не люблю приходить сюда.
Аманда заметила, что его щека опять дергается. И все же она упрямо шла к ограде, не обращая внимания на слова мужа. Сердце ее сильно колотилось, она боялась, что начнет спотыкаться, но этого не случилось. Где, как не на кладбище, должны покоиться старые призраки?
Джаред догнал ее и попытался увести:
– Пойдем отсюда, плутовка, пока привидения до тебя не добрались. – Он говорил шутливым тоном, но сжимал руку Аманды слишком сильно, чтобы она могла поверить в его спокойствие.
Аманда обернулась к мужу и погладила его по щеке:
– Я не боюсь привидений, Джаред. Я боюсь только одного – что ты позволишь призракам прошлого испортить наше будущее. Я знаю про твоих родителей, твоя тетя мне все рассказала.
Джаред резко отдернул руку:
– Ты ничего не знаешь, Аманда. Когда мать умирала, тети здесь не было. Не было ее и тогда, когда мой презренный отец рассказывал, как умирала мама.
– Она умерла родами, Джаред, – рожая тебя. А теперь ты боишься, что со мной случится то же самое, но это же нелепо! Моя мама родила меня безо всяких сложностей, и большинство женщин в Англии нормально рожают детей. – Она положила ладонь ему на руку и взмолилась: – Может быть, мне не повезет, и я не сумею выносить твоего ребенка, Джаред, но не отказывай мне в этой возможности! Я не понимаю, как такой умный человек может так себя вести!
Джаред схватил ее за руку и подтащил к ограде. Он ткнул пальцем в большой надгробный камень, увенчанный ангелом с широко раскинутыми крыльями.
– Прочти, – хрипло велел он. – Прочти это – здесь говорится обо мне!
Аманда открыла скрипучую калитку и подошла к памятнику. Лавиния Делани лежала под камнем с высеченными на нем датами, обозначавшими недолгие годы ее жизни. Аманда прочла надпись:
Здесь лежит святая женщина,
Убитая ее дьявольским ребенком,
Зачатым ее похотливым мужем,
и ахнула. Затем она опустилась перед памятником на колени.
– О Боже! – прошептала она. – Как это ужасно! Как мог он решить, что Лавиния обвинила бы в своей смерти тебя или его?!
Хотя Джаред стоял рядом с ней, голос его звучал словно издалека:
– Себя он винил совсем недолго. Очень скоро он переложил всю вину на меня. Он игнорировал меня, пока мне не исполнилось пять, а потом внезапно обнаружил новую отдушину для своего горя – меня. И умер он, сказав мне то, что говорил ежедневно с того дня, когда мне исполнилось пять, – что я убил собственную мать.
