Она повернулась лицом к камину, не подозревая о том, что, освещенная пламенем, ее фигура четко вырисовывается под старенькой ночной рубашкой, а вокруг скромных кос дрожит золотистый ореол.
Боже, она соблазнительна даже в этом девственном наряде, подумал ее муж. При мысли о прекрасных округлостях, заключенных в просвечивающие кружева, лоб у него покрылся мелкими бисеринками пота. Джаред медленно поднялся и подошел к своей невесте.
– Прости меня, плутовка, – произнес он, нежно положив руки ей на плечи, и наклонился, чтобы поцеловать ее в шею. Неумолимая Аманда стояла, не шелохнувшись. – Я последний негодяй, раз позволил себе расстроить тебя, и искренне прошу прощения. – Его губы, медленно, дразняще скользившие по ее шее, и вино, к которому Аманда не привыкла и которое Джаред уговорил ее выпить за обедом и после церемонии, затуманили ей голову, и она уже не помнила, из-за чего разозлилась.
Джаред медленно повернул жену к себе лицом и обхватил ладонями ее щеки.
– Я знаю, что ты боишься, Аманда, но обещаю, что буду предельно осторожен, поскольку моя невеста, безусловно, имеет на это право. Я все-таки не законченный негодяй.
Аманда испытующе вгляделась в его лицо, заглянула ему в глаза и не заметила никаких следов насмешки. Она медленно опустила взгляд и невольно задрожала – от страха или от предвкушения? Джаред ловкими пальцами начал распускать ее волосы. Его сноровка не ускользнула от Аманды – она поняла, что у него большой опыт в этом деле, но вместо гнева ощутила облегчение. Девушка хихикнула, и Джаред, прекратив расплетать косу, с удивлением посмотрел на жену.
– Что такое, плутовка? – спросил он. Аманда густо покраснела.
– Просто я подумала, милорд, что совсем невежественна; если бы мы оба были такими, сегодняшняя ночь стала бы для нас настоящим испытанием.
Джаред широко улыбнулся и воскликнул:
– Ты неисправима, Аманда, просто неисправима!
Теперь Аманда рассмеялась по-настоящему, и вся неловкость испарилась. Когда они отхохотались, две пары глаз встретились и почувствовали, как нарастает ощущение чуда – невинность удивляла пылкостью, а опыт поражал волнением.
Потом комнату долго заполняла тишина. Но вот в камине затрещало полено, возвращая их обратно в мир; два тела на кровати неторопливо расплелись, и Джаред уложил голову Аманды к себе на плечо. Тишину нарушил сонный, одурманенный вином голос:
– Так вот как это бывает, милорд. Думаю, няня просто ничего не понимает в этих вещах. – Одарив супруга этим глубокомысленным откровением, Аманда икнула и доверчиво запуталась пальцами в мягких завитках на груди мужа. Прежде чем он успел придумать подходящий ответ, она уже уснула.
