Несколько человек со страхом вглядывались в бесконечную даль океана. Волны все чаще захлестывали палубу. И каждый из них молча спрашивал себя, что лучше: мгновенная смерть в океанской бездне или трудное бесконечное испытание, которому они подверглись. Если им и суждено пережить этот страшный ураган, все равно запасы еды уничтожены бурей и мореплаватели обречены на мучительную смерть от голода. До ближайшего борта только один шаг: мгновенный, быстрый прыжок — и благосклонные воды даруют им вечный покой.
Из-за урагана, бушевавшего в течение нескольких недель, «Кондор» отклонился от курса на сотни лье к юго-западу, в безбрежные воды Индийского океана. На самых подробных и современных морских картах не значилось в этих краях ни пригодного для жизни острова, ни желанного берега, где они могли бы высадиться.
Их удерживала только безумная энергия упрямого капитана. Он ругался и время от времени бил матросов. Только ценой собственных жизней смогли они удержать корабль на плаву. Матрос, избравший прыжок за борт, знал, что быстрая смерть куда предпочтительнее столкновения лицом к лицу с капитаном «Кондора». Его гнев ничуть не менее страшен, чем неумолимая ярость бури.
Гнев Брогнара Блэкстрапа был так же необъятен, как и его чрево, и не многие отваживались искушать капитана. Его толстое брюхо двигалось и перекатывалось подобно одной из зеленых волн у борта корабля. Опрометчиво и поспешно поступал человек, рискнувший оспаривать его мнение. Капитан был силен, как буйвол, и так же упрям.
Его биография была туманна, как улицы Лондона. В этом городе о Блэкстрапе ходили разные слухи. Он занимался кое-какой торговлей. Потом поехал (или был выслан) в Америку, участвовал в разных сомнительных предприятиях, но фортуна благоволила к нему, и он всегда оставался неуязвимым для властей. В конце концов удача изменила ему: его предал компаньон, которого он надул прежде в одной выгодной сделке, — в результате Блэкстрап был арестован, предан суду и отправлен на Тасманию, в тюрьму, откуда за все время существования еще не сбежал ни один заключенный.
Но Брогнар Блэкстрап не был обычным заключенным.
При ярком свете его лысина отливала розоватым цветом, словно инкрустированная розовым кварцем. По бокам и на затылке черные волосы спадали на плечи длинными прядями, словно дразня жалкие остатки, еще произраставшие на голой шарообразной макушке. Тяжелые брови вполне соответствовали громадным усам, свисающим из-под его громадного носа, словно черный осьминог, который выплывает из своего убежища в коралловом рифе. Глубоко посаженные глаза, черные как ночь, светились искрой иронии. Его улыбка обнажала испорченные, полуразрушенные зубы, напоминавшие памятник эпохи неолита. Один зуб был сделан из корпуса золотых часов, которые Блэкстрап присвоил во время спора с ныне забытым, но добропорядочным плантатором с Ямайки.
