Итак, у него было девяносто тысяч человек, из которых лишь половина могла нормально сражаться, и ему предстояло выставить их против ста тысяч ветеранов Наполеона. Наполеоновские ветераны, обиженные правлением Бурбонов, с радостью приветствовали возвращение Наполеона и стекались под его орлы. Французская армия, которая, как все еще считал герцог, скапливается у южных границ, являлась лучшей из тех, что когда-либо имел Наполеон. Каждый в этой армии когда-либо воевал, каждый был прекрасно экипирован, и каждый горел желанием отомстить всем, кто унизил Францию в 1814 году. И хотя герцог имел причины беспокоиться, он прогуливался по рю-Рояль с бодрым выражением лица, чтобы его отчаяние невольно не придало врагу смелости. Также герцог надеялся на то, что его армия не будет вынуждена сражаться с Наполеоном в одиночку, ведь неподалеку стоят прусские войска герцога Блюхера. Если британские и прусские войска воссоединятся, они победят, в противном случае, опасался герцог, они оба будут уничтожены.
* * *
А в двадцати пяти милях к югу французские войска уже вынуждали пруссаков отступить к востоку, подальше от британцев. Никто в Брюсселе не ведал, что французы уже начали вторжение; вместо этого Брюссель готовился к балу, а толстый прусский майор, доел своего жареного цыпленка, прикончил вино, и неспешно направился на север.
* * *
В час пополудни, через восемь часов после того как в Шарлеруа раздались первые выстрелы, Шарп встретился с группой кавалеристов; патруль всадников в темно-красных мундирах, скакавших по лугу, окружил Шарпа и двух его лошадей. Это были люди из Ганновера, изгнанники, сформировавшие Немецкий Королевский Легион, который так хорошо сражался в Испании. Немецкие солдаты с подозрением рассматривали странный мундир Шарпа, а потом один из них углядел имперское «N» на седле лошади Шарпа, из ножен взметнулись сабли, а всадники призвали Шарпа сдаться.
— Да отвалите вы, — зарычал Шарп.
— Вы англичанин? — спросил немецкий капитан по-английски. У него был великолепный мерин черной масти, свежий и ухоженный. На его седле был выдавлен британский королевский вензель, напоминающий, что король Англии являлся также и монархом Ганновера.
— Я подполковник Шарп из штаба Принца Оранского.
— Вы должны извинить нас, сэр. — Капитан, представившийся как Ганс Блазендорф, убрал саблю. Он сказал Шарпу, что его разъезд был одним из многих таких же, ежедневно патрулировавших территорию до французской границы и обратно; конкретно им было приказано разведать обстановку к югу и востоку от Монса до Шамбра, но не заезжать на прусскую территорию.
