Женщина шевельнулась.
Он наклонился, поднял руку и стал осторожно, но с нажимом поглаживать ее по лицу, вверх и вниз, вверх и вниз. Лицо женщины выделялось в темноте светлым пятном. Оно было бледным и напряженным, голова напряженно откинута назад.
Женщина шевельнулась. Глаза ее были открыты.
— Вы меня слышите? — тихо спросил Мейснер. Он положил руку ей на живот, ощутил ее медленное дыхание.
Она не открывала рта.
— Слышите ли вы мои слова? — повторил он свой вопрос медленней и раздельней. Она повернула к нему голову и улыбнулась.
— Можете начинать лечение, о котором мы договорились, — очень внятно произнесла она.
Он поудобнее устроил ее на диване. Она лежала, расслабившись и глядя в потолок. Он положил левую руку ей на живот и сильно нажал. Правую он держал на ее лице.
— Сейчас я погружу вас в магнетический сон, — сказал он. — Тогда между вами и силой притяжения небесных тел наступит гармония и болезнь исчезнет.
— Знаю, — вдруг произнесла она.
Секунду он с раздражением смотрел на нее, потом начал свои манипуляции. Правую руку он легкими ритмическими движениями приблизил к ее лицу и стал водить по нему, другой рукой мягко массируя ей живот.
Она заснула не сразу. Помолчав, она негромко проговорила:
— Болезнь сидит в животе. В животе слева. Оттуда идут судороги.
— Знаю, — нетерпеливо сказал Мейснер. — Зелингер мне рассказывал.
— Она сидит там, — повторила женщина. — А боль, которую надо убрать, — в середине живота.
Он не прекращал поглаживаний. В комнате было так темно, что он с трудом разглядел, как она подняла руку, опустила ее книзу и задрала платье.
— Там, — сказала она, наконец, закрыв глаза. — Там, в животе, сидит боль.
Она высоко задрала платье, с одной стороны до самой талии. Белья на ней не было, и он видел посреди белизны широкий треугольник ее лона. Он медленно переместил руку к низу ее живота и стал делать круговые движения.
— Да, — глухо выговорил он, — сейчас магнетический сон одолеет болезнь.
Дыхание ее было спокойным и ровным, она улыбалась. Зелингер, подумал он, покосившись на закрытую дверь. Оттуда не доносилось ни звука; он снова перевел взгляд на женщину.
Его рука по-прежнему описывала круговые движения, осторожно поглаживая белую кожу живота. Коснулась черных волос, погладила шершавый треугольник, задержалась на нем. Он пошевелил пальцами, скользнул средним во влагалище, почувствовал, как увлажнились срамные губы, посмотрел на ее лицо. Оно было белым и неподвижным, почти по-детски невинным, а на губах бродила чуть заметная улыбка.
