Незнакомец держался невозмутимо и вызывающе. Мейснер чувствовал себя неуверенно: он никак не мог понять, чего тот хочет на самом деле. Чтобы не поддаться этой неуверенности, он решил действовать быстро. Сидя вполоборота к Мейснеру, незнакомец засовывал мешочек с деньгами в карман. Несколько секунд он был совершенно поглощен этим занятием.
Вскоре после этого Мейснер вернулся. Он приказал своим спутникам собираться, распорядился, чтобы подали лошадь и карету. Вывели двух лошадей и отличный экипаж. Ткач удивленно спрашивал, почему они вдруг так быстро уезжают, но Мейснер никак не отозвался на его слова. Он заплатил за всех. Потом они уселись в карету; никто не проронил ни слова.
Хозяин трактира долго стоял на глинистом дворе, провожая их взглядом. Из трубы над трактиром поднимался дым, Мейснер неотрывно глядел, как он рассеивается над домом, двором, деревьями, озером.
Потом все исчезло.
Первая часть пути в тот день была очень долгой, вторая очень короткой. Магнит остался при Мейснере. Большую часть пути женщины возбужденно болтали — они не привыкли ездить в каретах.
Путешествие прошло без помех.
Одежда, которую Мейснер купил, стоила дорого, но он знал, что она ему к лицу. Ткач изумленно глядел на преображение хозяина: тот на его глазах вырастал, из грязного чудотворца превращался в барина, становился властным, жестким, замкнутым. С этих пор Ткач стал держаться как можно незаметней, он чувствовал, что многое переменилось.
Затем случилось неожиданное — он тоже получил новое платье.
Ткач дотронулся до одежды, которую перед ним разложили: новый плащ, ладно скроенный костюм из серой ткани. Он дотронулся до нее дрожащими руками и поднял взгляд на Мейснера: неужели взаправду?
— Надень это, — коротко бросил тот.
В новой одежде Ткачу было не по себе. Она была какой-то странной, легкой, почти до неприличия невидимой. Чтобы привыкнуть к ней, он мелкими кругами семенил по комнате.
Они стояли на дворе у кареты. Кучер с хлыстом в руке покорно глядел на холмистую дорогу. Женщины стояли рядом, ожидая, когда Мейснер пригласит их сесть в карету.
Пусть проедут с нами еще немного, подумал он, стараясь не глядеть на них. Потом смерть их уже не догонит, но тащиться за мной им незачем. Мне они не нужны. Я их уже использовал, больше от них проку нет.
В зашитом кармане плаща его рука нащупала магнит, который он так надолго предал забвению, но который теперь ожил и стал притягивать к себе, как живая сила. Мейснер чувствовал эту силу всей рукой от кисти до плеча, всем телом. Мне нужна новая отправная точка, подумал он, крепко сжимая магнит. Новая, чистая отправная точка.
