Все те же тишина и безмятежность.
Вам кажется странным, что молодую девушку никто не подбирает? Да нет
– такое бывает, пускай и не часто… Просто женственного в облике автостопщицы, как правило, меньше всего. Здесь все: и желание отгородиться от всяческих приставаний, и демонстративное отделение себя от “плечевых”^6, да и просто – одежда должна быть удобной и функциональной, и только. Настя была в болоньевой ультражелтой куртке – очень тонкой, тот самый случай, когда “светит, но не греет”. Грубые ботинки, джинсы. А волосы собирать ей не пришлось: прическу Настя носила “под мальчика”, так было удобнее жить. И никакой косметики, естественно. Настю это вообще не очень заботило – ни здесь, ни, кстати, в городе… О мнении посторонних людей она думала меньше всего. Комфортно – и ладно.
Так и стояла она на обочине, и курила, и думала – глядя поверх деревьев, думала… О чем? Сплюнула. Бросила бычок. Не особо уже надеясь, подняла руку какой-то полной под завязку легковой. Что ж, надо было возвращаться в шашлычную, так как ловить тут было больше нечего – в прямом смысле.
А все же хорошо у леса. Воздух. Дальше, за Уфой – где-нибудь за
Дюртюлями, – степи, степи пойдут…
За те пятнадцать минут, что она стояла на трассе, в кафешке ничего не изменилось. Те же лица за теми же столиками. Девке за прилавком лет шестнадцать (видимо, местная), а в глазах почему-то – тоска смертная.
Из хриплых динамиков гремит очередной хит из всех этих бесчисленных сборников, “шоферские” они называются: “А с тобой, мой мусорок, я попутала рамсы”… Почему блатняк? Почему всегда блатняк? Что, все эти люди за столами, все эти люди за рулем – они сидели, что ли?
Путешествуешь по центру России, а чувство такое, что о Колыме услышал и узнал – все.
За дальним столиком восседал хозяин заведения – мощный, немолодой, импозантный, как и все седые уже кавказцы. Сидел и перебирал какие-то бумажки, накладные. Сидел и заправлял тут всем.
– Вернулась? Я же гаварил. – Акцент не слишком, но ощущался. – Вечер уже, куда ты сейчас поедешь? Садись. Я тебя покормлю.
Настя присела, поставила рюкзак, прилипла рукавом к клеенке.
Клеенка, кстати, была забавная, с довольно милыми рисунками…
Отличительная черта всех этих кафешек у дороги: какие-то детали нелепой здесь, душу щемящей домашности.
А в остальном… Стены из фанеры, неглохнущий динамик под потолком, кем-то уже проковырянный… Несколько мрачных и могучих дальнобойщиков ужинали за столиками. Растворимый кофе – их бог.
