Полюбовался природой? Ну, так вперед!
Усталые ноги замелькали внизу, как-то отстраненно, словно издали, словно и не свои… Как же – отдохнешь ты! Сзади стал нарастать грохот досок моста – некоторое время я еще убегал, но потом обессиленно остановился… Не уйдешь!
– Падай! – Тормознув, Ваня оттолкнул заднюю дверцу своего железного зеленого “козлика”. Кузя тоже сидел на заднем сиденье, непроницаемый за черными очками. Сжалились? Или – по своим делам? Или по своим-моим?
Тут мы легко, надуваясь ветром, полетели по небольшому спуску – перед новым взлетом шоссе. Именно из-за этого спуска батя и утверждал, что речка тут поворачивает вспять… Ну все. Успокойся.
Может, действительно верные мои друзья, старые специалисты по дружбе народов, помогут мне? В моем случае дружба народов должна выразиться в получении с Очи денежного долга – или выселении.
Подмогнем? Я поглядел на друзей.
Я ж помогал Кузе с дружбой, как мог!
Помню, как я однажды с голодухи и одновременно с дикого похмелья- да, были времена! – забрел в резной, мрачного черного дерева ресторан Дома писателей. Благодаря реформам зал был уже почти пустой – теперь все опохмелялись в местах попроще. Лишь под великолепным витражом с шереметьевским гербом сидел какой-то всклокоченный Кузя с тучным, масляно улыбающимся “баем” в тюбетейке. В то время полагалось строго по одному классику на каждую автономную республику и национальный округ. Стол перед ними ломился от яств, но общение, я чувствовал, не клеилось.
Нелегко было гордому Кузе на такой холуйской работе!
Увидев меня, входящего в зал, Кузя кинулся ко мне как к спасителю. Запихнув меня в резной эркер, где баю нас было не видно, он жарко зашептал:
– Слушай! Придумай что-нибудь! Я ему – Эрмитаж, а он мне – бабу!
Я ему – балет, а он снова – бабу давай! Глядишь, пожалуется
Пупу, что я не соответствую!.. Мало ему там гарема – здесь захотел!
– А я-то чем могу? – зашептал я.
– Но у тебя-то, наверное, есть кто-то?
– У меня? Откуда? Сам еле ноги волочу! Ну ладно. – Я вошел в положение друга. – Сейчас подумаю.
– Вот и хорошо! – расцвел Кузя. – В общем, садись к нам, ешь-пей, а главное – думай! Ну, все! Улыбочка!
С масляными улыбочками, олицетворяющими гостеприимство, мы выплыли из эркера.
Появление мое за столом бай встретил довольно кисло: вовсе не того он ждал от референта! Такого референта у себя он мгновенно бы уволил. Знал бы бай, что его еще ждет впереди!
Выпив и закусив, я честно стал думать… в те годы я грабил
