Да-а. Залюбуешься! Действительно, последняя строчка в книжке – тысяча пятьсот. Видимо, постановление такое вышло: “С целью улучшения… и дальнейшего углубления… населения временно уменьшить пенсию профессорам со стажем работы по профессии сорок лет и больше в полтора – два раза”. Я-то здесь при чем? Последнее я вслух произнес, кажется, – он гневно вытаращился:
– Как это – при чем?
Мол, вы затевали перестройку! Теперь – отвечай.
– Вот, Надя мне все бумаги собрала, на селекстанцию ездила! – Папку приволок.
Аспирантка его, сама давно уже на пенсии. Умеет он нагрузить. Раньше
– по полю за ним бегали, теперь – гоняет тут. И меня загоняет. Но спорить с ним? Нет. Я тут гармонию должен наладить, прежде чем о большем мечтать.
– Ну что же… поехали. – Я с хрустом поднялся. Своей пенсией бы надо заняться, не пойму, почему маленькая такая… опосля!
– Поехали! – азартно батя вскочил.
Небольшая увеселительная прогулка. Мне, конечно, уже в больницу бы надо – но вот это, видимо, будет повеселей.
Небольшая борьба уже в прихожей началась: батя норовил выскочить в летней курточке, я удержал его:
– Опомнись! Снег уже лежит!
– Нет никакого снега!
Пришлось скручивать его, вести к окошку. А это только начало пути.
– Это ж разве снег!
Его не переупрямишь. Хотя наст до подоконников первого этажа достает… “Нет снега!” Но в пальто таки впялил его!
На круговой нашей лестнице он упрямо стирал рукавом пыль со стенки!
– Иди посередине – я тебе помогу! – ухватил его.
Вырвался! И это только начало пути!
Вышли во двор. Сощурились от сверкания и сияния. Но снега, “конечно, нет”. Проложена по голубому насту глубокая белая дорожка. Но снега,
“конечно, нет”! Как-то я с ним тоже завелся, настроился на спор, на борьбу. Характер бойцовский, отцовский. И тут же и начался бой.
Поперек пешей дорожки шла “звериная тропа”, глубокие круглые провалы… Конские следы? Или – следы кабана? Впрочем, видны были и кое-какие следы более весомые и неоспоримые – жирные, золотые
“конские яблоки” с торчащими из них пушистыми травками. Мы четко, как я полагал, шли мимо – и вдруг батя рванулся туда: еле ухватил его за полу. Он такой – специально наступит, чтобы потом мрачно морщиться: “Черт знает что!” Но я грубо пресек эту попытку. Тем более – чувствовал свою вину за появление тут конского кала. Привел
“на свою голову” лошадь. “До головы”, впрочем, пока не дошло – но дойдет, если будет так развиваться. Батю утащил от соблазна, провел его, протащил под гулкой изогнутой аркой (снегу тут мало было – принесен лишь конскими и людскими ногами), на улицу выволок. Вообще, времени не так много у меня!
