Как просто показать свои труды.
Как трудно рассказать свои пруды.
Я узнаю тебя издалека
По кашлю, по шуршанию подошв.
И это началось не с пустяка:
Наверно, был мой пруд на твой похож.
Был вечер. Мы не встретились пока.
Стояла ты. Смотрела на жука.
Колючий жук толчками пробегал.
И лапками поверхность прогибал.
Вспомнил эти стихи, потом огляделся с отчаянием: вот чем кончается все!
Когда-то я написал эти стихи вот этой женщине, сейчас она абсолютно безучастно сидела рядом, страстно думая о другом, о своем! А я еще надеялся вытащить ее словами – а мы вообще молчим уже час.
Называется – встретились, уединились! Аквариум, однако, приковывал и ее взгляд. Она тоже чуяла, что сейчас это не просто аквариум, а измеритель Времени, а может быть – Вечности. Пока он не наполнится, ничего вокруг другого не произойдет.
И снова – действие не менялось абсолютно – “ученица” вышла из гулкого помещения с корявым ведром, с натугой влезла на липкую дерматиновую стойку бара, обрушила воду за стекло, муть поднялась с тихим шипением – и новая волна гнилостного запаха. Не разгибаясь, она обернулась к Араму. Тот оставался недвижен. Бесконечность только лишь начиналась, вся была еще впереди. “Водоноша” спрыгнула с бара.
С подоконника из таза с прозрачной водой пучились черные глазки золотых рыбок – похоже, лишь они проявляли некоторое нетерпение, иногда булькали, всплескивали хвостом. Нонна, в отличие от рыбок, не суетилась. Во взгляде ее была ледяная решимость, способность пересидеть любую Бесконечность и сделать, как надо ей. У меня нет такой силы. Все, я проиграл. Сил было лишь на протухшую реплику:
– Скажи, ну зачем ты пьешь?
Голова ее медленно повернулась. Ледяной взгляд. Потом – кивок выпяченным подбородком в сторону аквариума:
– А ты зачем… был там?
Вот так. И аквариум сгодился. Теперь там, а не в прежнем окне,
Вселенский Компьютер, показывающий все мои грехи. Просто куда она ни глянь – полная информация обо мне!
– Ну, все! – Я резко поднялся. Ждать, пока гулко наполняется следующее ведро, – значит утратить остатки воли. – Вставай! -
Пальчиками я сжал ее хрупкую шейку, чуть-чуть потянул вверх. Встала как миленькая! Подвел к выходу – никто на нас даже не поглядел – и, отпустив шею, пихнул ее довольно сильно, так что она вылетела на дождь, поскользнулась в луже.
– Так, да? – произнесла хладнокровно. Грязь, стекающая с пальто, ее абсолютно не смущала. Ее, похоже, ничем теперь абсолютно не смутишь!
– Так, представь себе! – заорал я. Хорошо, что хоть в “Арарате” сдержался.
