– Рассказать? – спросила, сияя.
От волнения не мог ничего выговорить, только кивнул. Вдруг так и продержимся? Хорошо б!
– Ну… – Она смущенно потупилась, потом выпрямилась. – Как будто я приезжаю в какой-то южный город – весь в зелени, цветах. Понимаю, что это Ровно, где дядя Саша, когда я была еще маленькая, начальником станции служил. Но и где-то помню, что на самом-то деле
Ровно, особенно возле станции, вовсе не такое… Но кто-то специально мне сделал хорошо! И это я понимаю – и от этого счастье совсем какое-то… безграничное. И вот – оборвалось бряканье.
Остановился вагон. Тишина. Солнце. И я так в блаженстве лежу, сладко потягиваясь, потому что знаю, что дядя Саша самый главный тут и меня любит, поэтому можно не вставать, понежиться. Тишина. Солнце. И никого. Счастье. Потом зеркальная дверь отъезжает – “зайчики” пробежали по купе, – и входит дядя Саша, седой, в белом кителе, с ним какие-то начальники – тоже в белом все и красавцы.
– Вставай! – дядя Саша улыбается. “Не хочу-у-у!” – потягиваюсь.
– Ну, тогда, – его заместитель, красавец, говорит, – мы будем на вас брызгать!
Все улыбаются, и появляется пиала…
Пиала – я знаю откуда.
И все они окунают в нее свои пальцы и брызгают в меня. Золотые капли летят. Я смеюсь, отмахиваюсь. И просыпаюсь… Что это, Веч?
Может, это прощанье со счастьем? Вслух я этого не сказал. Мы смотрели друг на друга. Резко как-то ворвался телефон.
– Не надо, а? – вдруг проговорила она.
Вздохнув, я взял.
– Вы меня разыскивали? Что-то случилось? – строго и как-то больно громко, на всю квартиру, проговорил Стас. Нонна застыла.
– Э-э-э… – Никогда еще не было мне так неловко излагать при ней, хотя звонки неудобные бывали.
– Опять обострение? – жестко произнес он.
– Да, да! – радостно вскричал я, словно сообщая о чем-то приятном. О неприятном при ней не могу говорить! Раздирали меня в разные стороны он и она!
– И что вы решили делать?
Хоть бы потише говорил!
– С кем ты разговариваешь? – нахмурилась она.
– Да так! – Я махнул рукой. Вряд ли Стасу понравится такое отношение. А без него – вспомнил я ночку – не обойтись.
– Хотелось бы… э-э-э… встретиться, – мямлил я.
– Привозите ее сюда! – проговорил Стас жестко. – Дома это все бесполезно.
Нонна все поняла. Руки ее дрожали – особенно большие пальцы ходили ходуном.
– Веча! Ну что я такого сделала? Я тебе рассказала сон!
Ну вот и хорошо. И пора проснуться! – заводил себя я. Лепит какую-то чушь про раннее детство. А сейчас возраст немножко другой!
