И все мы счастливы: ну что может взять нас, веселых, красивых, и – юных, но уже – знаменитых, любимых всеми тут, даже милиционерами?
Приплясывая, она движется к выходу. Танец обрывается. Мы падаем к столу.
– Ну и девушка у вас! – восхищенно говорит элегантная дама,
“заметенная” общим восторженным танцем к нашему столу, – такую скинь с десятого этажа – отряхнется, пойдет!
Тогда казалось, что все мы бессмертны! В зале вдруг появляется гардеробщик Михеич, наш преданный друг – не поленился на протезе подняться сюда:
– Нонку там замели!
О господи! Сердце уже предчувствовало это.
Оказалось – спускаясь с мраморной лестницы, загремела с нее, смела нескольких японцев с дорогой фотоаппаратурой – вот и они тут же, в пикете под лестницей стоят, продолжая, впрочем, вежливо улыбаться.
– Аккуратней, ребята, надо! – говорит нам опер Коля, наш друг. -
Ведь интуристовская все же гостиница – надо понимать!
Пока все еще мирно, но… В глазах ее уже набирается та муть, которая теперь все загородила!
– Найн! – вдруг почему-то по-немецки произносит она (видно, в полной уже почти отключке решив, раз ресторан интуристовский, немку изображать?).
Коля смотрит на меня вопросительно: мы друзья или нет?
– Что вы от меня хотите? – вдруг на чисто русском, но надменно произносит она.
– Что она… огрести хочет? – В Коле тут закипает профессиональная злость. Он отрывисто набирает номер, ждет. Ситуация выходит из-под контроля.
– Найн! – Наша красавица вдруг жмет тоненьким пальчиком на рычаг.
– Ну все! Нарисуем тебе! – звереет Коля (да и я, честно говоря, тоже). Коля выводит слово “Протокол”.
– Найн! – произносит она с холодной улыбкой и размазывает чернила. Все!
– Ну, ты по максимуму получишь, как Муму! – восклицает Коля.
Это она умела уже тогда!
Воспоминание второе.
Праздник закончился. Все, отплясав, делом занялись. Лишь она гуляет!
Преуспевающие наши друзья интересуются ею все более отрывисто, лицемерно восхищаются: “Молодец! Поддерживает боевой дух!” Но лучше бы она его не поддерживала, дороговато это уже обходится – и ей, и мне!
Тягостная ночь уже на середине – а ее все нет. Внизу хлопает дверка такси, я вздрагиваю, по этому лихому звуку чуя сразу все. Теперь (с тоской сжимаюсь под одеялом) надо ждать продолжения… как долго она по лестнице идет! Тягуче скрипит входная дверь… в руках людей трезвых она так долго не скрипит. В отчаянии я приподнимаюсь – вставать? Потом снова падаю: может, обойдется? На работу ведь завтра
