До бесконечности нельзя на это смотреть – надо идти звонить.
Ну и мороз, кондиционированный, в этой будке, в знойной-то Африке!
– Алло! Алло!.. Отец?
Чье-то сиплое дыхание… На грани вымирания они, что ли?
– Алло… – голос отца, но абсолютно безжизненный.
– Ну как вы там?
Пауза. А вдруг все нормально у них? Делает жизнь подарки? Нет? Что он молчит так долго? Тут каждый вздох – цент!
– …Плохо, – чуть слышно произнес он. – Ты когда приедешь?
А сам он пытался что-то улучшить? Он мужик или нет? Или главное для него – “сына порадовать”: мол, бросил ты нас!
– Что значит “плохо”? – домогался я. – Как Нонна?
– Нонна… не поднимается, – вяло ответил.
– Что значит – не поднимается?! – орал я.
– Что ты орешь. Приезжай и посмотри, что это значит.
– Так Насте позвони! – закричал я.
– …Хорошо, – абсолютно безжизненно ответил. Потом вдруг слегка оживился: – Так Настя тут.
– Тут? Так чего ж ты?! – (На хрена мы тут деньги роняем?) – Давай ее!
После долгой паузы трубка брякнула. Хорошо, что не на рычаг ее положил! Удалился с задумчивой трелью в штанах. Хорошая слышимость!
– …Алло! – трубку наполнил наконец мощный голос дочурки.
– Здорово! – жизнерадостно произнес я. Раз дезертировал – то надо уж изобразить радости Африки. – Ну как там у вас?
– У нас все плохо! – (Хоть бы голос убавила – зачем вещать на весь мир?) – Мамулька полностью вырубилась: уверена почему-то, что ни в какой не Африке ты, а в квартире напротив. Выбегает, орет! Пришлось
Стаса вызвать!
– …из больницы, что ли?
– Ну а откуда ж еще?!
Тоже, похоже, не совсем уравновешенна!
– Говорит – срочно надо ее…
– В больницу?
– Ну… – Настя понизила голос: – Она рядом тут…
– Вен-чик? – вдруг донесся голосок Нонны. – Так дайте же его мне!
– Лежи! – рявкнула Настя. -…Она под капельницей у нас.
Господи!
– Ну ты не волнуйся, отец! – заговорила Настя наконец бодро. -
Лекарства закуплены, делаем все… Ну, дать трубку ей? Только недолго!
Долго я и сам не смогу.
– Вен-чик, – ее голосок, -…как я рада-то!
– И я рад.
Ажно вспотел в этой морозной будке.
– Ты когда прие-н-дешь?
С нашими буквами говорит!
– Скоро уже!
Всех отравил уже своей ложью!
– Ну, держитесь там! – выкрикнул я.
Обрыв связи. Пять минут, мною заказанных, истекли. Из холодной будки вывалился в теплый, уютный холл. Солидные, благополучные люди, медовый трубочный дым. Упал в кресло. Посидел. Потом вышел на жару.
Тупо смотрел: перед сухою канавой яркий арабский бульдозер, разрисованный цветными буквами-червячками… Веселый народ!
