Это было невыносимо. Хитров почувствовал острый укол в сердце. “И что же дальше?” – с неожиданной тоской вдруг подумал он. Развод, и начало новой жизни с Простовой в его старой квартире, где по ночам в целях экономии отключают горячую воду, так что после интимных упражнений приходится осуществлять закаливание организма. В субботу и воскресенье соседи слушают российскую эстрадную музыку вместе с хриплым шансоном группы “Лесоповал”, а ночами многочисленные потрепанные транспортные средства жителей его дома заливаются разнообразнейшими руладами автомобильной сигнализации, срабатывающей от того, что мимо пробежала собака или прошёл, не торопясь в объятия недалекой теплотрассы, счастливый прохожий. Сколько лет будет продолжаться такая жизнь, пока он снова не заработает на новое жильё? И каждое утро, выходя на площадку и вызывая лифт, он будет дрожать от страха, что ему опять придётся ехать вниз в отхожем месте?
Хитрову стало плохо, он смотрел на Простову и ощущал ужасную слабость во всём теле. Около кассы никого не было, вот сейчас он должен подойти к ней и сказать… Она тряхнула своей гривой волос, чуть наклонила голову вперёд, посмотрела Хитрову в глаза и улыбнулась. Ольга Простова, любовь его жизни, делала ему знак: она звала его.
Сергей Хитров поставил книжку на полку и сделал несколько шагов по направлению к кассе, глядя прямо в глаза Простовой… Не дойдя до неё трёх шагов, он вдруг резко повернулся и вышел из “Книжного мира”.
Оказавшись на улице, он какое-то время шёл не разбирая дороги, а потом взял такси и поехал в дом, где жила его семья. Хитрова не ждали к ужину, но он и не хотел есть. Жена и сын были рады ему, и
Хитрову было приятно это обстоятельство. Он выпил много коньяку, закусывая его карбонатом, лимоном, бородинским хлебом и чёрными маслинами. После этого он крепко заснул – день, от которого он ждал так много, наконец закончился.
Через две недели Хитров опять стал время от времени оставаться в старой квартире. Изредка с ним там может оказаться какая-нибудь женщина, скрашивающая его одиночество. Но Хитров не позволяет оставаться им там больше, чем на одну ночь. В “Книжный мир” на
Социалистическом проспекте он больше не заходит никогда.
Граждане постсоветской России очень любили пользоваться газом. В основном на нём готовили пищу, но, когда становилось очень холодно, население пыталось с его помощью согреться. Для этого городские жители зажигали все конфорки на своих плитах, собирались семьями на кухнях и дышали невыгоревшим кислородом, заодно пропуская через свои лёгкие и угарный газ, что делало их сонными и ленивыми. Это ужасно ослабляло их мотивацию к труду, поэтому все передовые страны требовали от постсоветской России поднять цены на газ до уровня мировых. Правильную эту посылку одобрило большинство московских реформаторов, заметивших даже, что если население не страдает и не меняется в корне, значит, реформы не идут. Поэтому прогрессивное российское правительство постепенно шло навстречу требованиям всемирной общественности, сплотившейся под эгидой торговой организации, однако неразумное население всё время тормозило важные макроэкономические процессы. В частности, оно никак не хотело заниматься энергосбережением, используя дедовские способы утепления оконных проёмов. В них засовывали газеты, тряпки и вату, вместо того чтобы поставить нормальные стеклопакеты в пластиковом или деревянном исполнении. А вместо обогреваемых электричеством полов население приобретало во множестве обогреватели типа “Ветерок” с открытой спиралью, через которую вентилятором прогонялся воздух. Открытая спираль опять-таки приводила к выгоранию кислорода и увеличению удельного веса угарного газа, что усугубляло лень и сонливость российского населения. И поделать с ними ничего было невозможно.
