– именно для народа, а не для отдельных, уже и без того перевоспитанных частных лиц – будет отрицательным. Ибо все недовольные ими лица сомнительного происхождения младенцами воспринимаются как агенты – дай бог, если только Западного, а не жидомасонского влияния, – а в ком не прячется младенец! Хорошо еще, если взрослые сумеют заставить младенца игнорировать обиды, а не мстить. (Я понимаю, что говорю на ветер, ибо с еврейской жаждой воспитывать может соперничать лишь русская жажда жить своим умом, – но в данном случае во мне возобладала первая.)
Нарастание младенческих обид пойдет во вред и русским, и евреям, поскольку реальные интересы и тех, и других в сегодняшней России не так уж расходятся, ибо прийти к процветанию по отдельности не удастся ни тем ни другим. В неблагополучной России даже самые процветающие евреи будут чувствовать себя на пороховой бочке, а неблагополучие евреев для России тоже будет индикатором общего неблагополучия – индикатором отсутствия условий для развития среднего класса, без которого трудно представить какой-то не утопический путь развития страны.
Ну и, разумеется, при психологическом дискомфорте коренной нации – евреям автоматически будет отведена роль козлов отпущения. “Двести лет вместе” убеждают, что и еще через двести лет “вместе” все равно не превратится в “едины”. Исследование Солженицына проникнуто искреннейшим желанием понять и другую сторону – но даже из него можно усмотреть, что и добросовестнейшим русским патриотам часто кажется, будто десятилетиями шатающиеся по миру призраки “вселяются” в русское общественное сознание не как самостоятельная сила, а как сила еврейская, “сила их развития, напора, таланта”.
А поскольку действие и противодействие обычно бывают примерно равными, подобным смещением акцентов наверняка обладает и духовное зрение даже наиразумнейших еврейских патриотов. Только ради бога не подумайте, что и я приверженец этой мудрости – “патриотизм – последнее прибежище негодяев”: любая мудрость погибает в тот миг, когда ее начинают повторять пошляки. Негодяи всегда собираются в наиболее сытых и безопасных местах – пусть мне кто-нибудь докажет, что сейчас или когда-нибудь искренним русским или еврейским патриотам жилось более сытно и безопасно, чем шкурникам: если исключить психопатов, то искренними патриотами гораздо чаще становятся хорошие люди, а паразиты никогда. Что благими патриотическими намерениями вымощены многие пути в ад – это уж так устроен наш трагический мир: зло рождает добро, а добро зло независимо от воли творящих. И сегодня русские и еврейские патриоты, каждый сквозь свои фантомы, видят этот мир настолько по-разному, что все попытки объясниться поведут лишь к новым обидам.
