Ибо нацию и образует не кровь, не почва и не хозяйственная система, а система коллективных, медленно обновляющихся фантомов – наполняющих душу гордостью или скорбью, но всегда чем-то возвышенным. А это, судя по всему, необходимо человеку по самой его социальной природе: лишившись опьянения воодушевляющими фантазиями, он пытается вернуть себе утраченное состояние при помощи алкоголя, наркотиков, всяческих безумств…
В качестве прозаика, по роду своей деятельности постоянно пребывающего среди людей и событий, которых нет и не было, я тоже приобрел свой профессиональный сдвиг – представление о человеке как о существе не столько разумном, сколько фантазирующем. Разумно, если хотите, животное – оно в несопоставимо большей степени живет реальными фактами, не преображая их домыслами и фантазиями. Хотя что мы знаем о животных!.. Но вот в том, что животные не тратят таких громадных (и никаких) сил на бесполезные сооруже ния – гробницы, памятники, храмы, – вот в этом сомневаться трудно.
Жертвы, приносимые людьми во имя мнимостей (феноменов, живущих только в мнениях), настолько превосходят все когда-нибудь совершавшееся во имя реальной пользы, что это наводит на ведущую к важным следствиям догадку: по-настоящему боготворить человек может лишь собственные фантомы.
Да, порождены эти фантомы чаще всего какими-то реальными явлениями, но настолько перегримированными и дорисованными фантазией, субъективными истолкованиями и ассоциациями, что фактический их источник оказывается замурован в этом комплексе мнимостей почти неразличимо, он становится подобен в этом песчинке в порожденной ею жемчужине. Жемчужине, ощущаемой исключительно тем субъектом, который ее вырастил, – и чьих ощущений не могут подтвердить никакие посторонние наблюдатели.
Поскольку фантомы являют собой наиболее драгоценную часть человеческого мироздания, постольку и самую неукротимую ненависть вызывают те, кто на них покушается, – вот вам истинная причина национальной вражды. Родина – это тоже фантом – система фантомов, – ассоциированная со страной нашего предполагаемого происхождения.
Именно потому, что это феномен не внешнего, а внутреннего мира, ни ценность его, ни само понятие “родина” не могут быть обоснованы и расшифрованы средствами рационального анализа, стремящегося оперировать фактами, которые максимально подтверждались бы независимыми наблюдениями. Такой анализ может разве лишь разрушить любой фантом, если его обладатель недостаточно крепко к нему привязан. Каждый конкретный вопрос: “Что же она такое, эта ваша родина – горы, долы, налоговая система, армия, президент?” – вполне подобен вопросу: “Что же такое ваша жена, которую вы так любите – кожа, скелет, мозг, ее кулинарные, административные, научные достижения?” Ясно, что любой ответ будет смехотворен, потому что предметом любви является не человек, а порожденный им фантом.
