– У аппарата, – пробурчал он в телефонную трубку.
– Виктор Владимирович, прибыли, – почти женский голос Жяукявичуса, капитана К-20, прозвучал почти как песня. – У нас непредвиденное обстоятельство…
– В чем дело? Что-то с катером?
– Да нет, что ему будет! – Жяукявичус хмыкнул. – На буе этом девка плыла. Она утверждает, что ей нужно в Питер.
– А чего, там тоже наводнение случилось?
– Не знаю… И еще… – Голос капитана стремительно остыл и стал почти мужским. – У нас тетя Лана пропала.
– То есть как это? – Лысина Винокрадова встала дыбом.
– А вот так. Как только к ней привели эту, с буя, она уложила ее в свою койку…
– “Она”, “ее”… Кто кого уложил?
– Тетя Лана уложила эту… потерпевшую, а сама ушла на камбуз и заперлась. Утром начали туда ломиться – ни ответа, ни привета.
Взломали камбуз, а там никого. А заперто изнутри.
– Вечно у тебя что-нибудь… – севшим голосом пролепетал Виктор
Владимирович. – Милицию-то вызвал?
Оперативные мероприятия по розыску без вести пропавшей гражданки
Анисимовой Ланы Сергеевны никаких результатов не дали, и всеми было решено, что она оказалась за бортом. Родных у нее все равно не было.
Гражданка Мухаметшина Гера Романовна, как выяснилось, раньше проживала в городе Зарайске, в том самом, смытом в первую очередь.
Там никого в живых не осталось. (И никто даже не подозревал, что жила Гера не в самом Зарайске, а на пике прекрасного чувства.) Ей была оказана разовая материальная помощь в виде одежды и белья, а также единовременное пособие в размере полутора тысяч рублей для того, чтобы уехать в Петербург, к родственникам мужа.
Бедная вдовушка!
Молодая пара весело топала по широкой аллее домой. В
Троицке-Посадском, городе, расположенном на берегу Среднего моря, была промозглая, пасмурная погода, но эти двое шли так, будто вокруг них не дождь моросит, а жарит солнце.
Плохая погода пришла сюда позавчера днем, с рейсовым автобусом из
Перми, откуда до Троицка было триста восемьдесят километров.
Впрочем, эти двое ничего не знали про атмосферные фронты.
– Маленький остров в Карибском бассейне, – напевала приятным глубоким голосом девушка.
– Жрать хочу! – пробасил парень с огромной курчавой шевелюрой, перебивая жену. Он был наполовину негром.
– Вот еще. – Его жена тоже походила на негритянку, однако негритянкой не была. Просто в ее ауре чувствовалась энергия чернокожей женщины, какой-нибудь джазовой певицы или африканской танцовщицы. А так она была обычной русской девушкой. – Власти воруют, народ голодает… – продолжила она петь. – Некоторые мышей ловят и лапой умываются.
