Подростком еще мечтал Вова Борзиков, что когда-нибудь окажется он всеобщим спасителем и властелином.
Но самое главное было то, о чем он никому не рассказывал. Было вот что. Однажды тот самый мужик с голой грудью, что побудил его с горы спрыгнуть, под окно их избы явился. Уселся на спиленные бревна, закурил трубку и стал ждать его мать, которая потомилась, но все же вышла, спросив:
– Чего тебе?
– Береги мальца, – сказал строго тот и палец вверх поднял. – Большая у него судьба. Впереди война страшная, но он ее без царапины пройдет. Цел останется и стареть не будет, ученым станет, профессором. А потом быть ему властителем Руси. Имя у него такое.
Великое имя. Владетель мира. И прыгнул он, не побоялся. Незримый отец его враз и признал. От него, от этого Владимира, пойдет новая
Россия. Как писал один русский мудрец, Владимиру свойственно распространительное о себе мнение, мечта о себе, мысленное предвосхищение будущего своего значения в мире, разговор о своих подвигах, открытиях, власти и так далее, то есть обо всем этом в будущем. Но, внушая себе мысль о будущем величии как о настоящем,
Владимир сравнительно легко и окружающих вовлекает в магический круг своего сознания. Тогда случается то, что эти мечтания оказываются признанными и Владимир в самом деле представляется владетелем дум всего мира; это почти призрачное величие – чародейски построенный за ночь дворец. Но дворец этот почти нерушим. А кто может разрушить, того нам не знать. Но – береги мальца.
Поднялся и ушел. Мать берегла сына и ждала успехов.
И успехов было много. И до старшего лейтенанта дослужился во время войны, и не убили, потому что – слава Богу – проработал в обслуге на аэродроме, хотя потом и рассказывал всем, что имеет тридцать один боевой вылет. Тридцать один – уж очень достоверно звучало! На самом деле двадцать вылетов было критическое число. Больше почти никто не переживал, сбивали. Но люди верили, а вскоре и сам поверил, играл в сурового солдата. Физиком стал, по философии докторскую защитил, профессора получил. А затем вступил в прямую схватку с уже распадавшимся режимом, написал великую книгу. Надеялся, что его признают, всех этих Брежневых и Сусловых выгонят и призовут его,
Борзикова, чтобы он навел наконец порядок на этой обильной природными богатствами земле, земле, которая все больше и больше походила на бардак. Но хватка у тех еще была, его выгнали за рубеж!
И что значил тот писательский успех по сравнению с тем, что к власти пришел ничтожный Горбачев и учинил, как гениально сформулировал
