Пожарников надо, налоговую, из управления культуры кого-нибудь.
Помониторим, одним словом. Ну хорошо, – согласился Гога, – только ты уж постарайся, чтобы кроме этих пидоров и пара нормальных геев была.
Открытие состоялось в начале июня. Сан Саныч пробил вокально-инструментальный ансамбль, который играл в ресторане отеля
“Харьков”, программа у них была накатана, брали они недорого, на работе не пили. Славик составил список приглашенных, всего сто с чем-то человек, Гога долго изучал предложенный ему список, потом долго его редактировал, вычеркнул фамилии буфетчиц из исполкома и четырех работниц дворца пионеров, остаток списка был согласован,
Славик старался отстоять хотя бы буфетчиц, но после продолжительного спора отступил. Гога пригласил партнеров по бизнесу, оптовиков, с которыми он торговал гипсокартоном, друзей детства и братьев Лыхуев.
Сан Саныч пригласил маму, хотел пригласить знакомую, бывшую проститутку, но подумал про маму и отказался от этой идеи.
Открытие получилось пафосным. Славик напился за полчаса, Сан Саныч попросил охрану следить за ним, Гога сказал всем расслабиться – открытие все-таки. Мама Сан Саныча вскоре ушла, сказав, что музыка играет слишком громко, Саныч вызвал для нее такси и вернулся праздновать. Оптовики поснимали галстуки и пили за здоровье хозяев,
Славик громко пел и целовался с представителями налоговой, в принципе, изо всей публики он один вел себя как гей, во всяком случае, как он это понимал, причем делал это целенаправленно, чтобы завести публику. Публика наконец завелась, в результате братья Лыхуи подрались в мужском туалете с оптовиками, в принципе, нормальный мордобой, за что-то ведь они бабки платили, из туалета звучали обиженные крики Гриши Лыхуя “сам ты пидор!”, брат, Савва Лыхуй, поддерживал его. Драка была быстро локализована, Саныч всех развел, и пьяные оптовики поехали допивать в клуб со стриптизом, поскольку в
“Бутербродах” стриптиза не было. Представители налоговой тоже поехали в клуб со стриптизом, Славика они с собой не взяли, чтобы не портить репутации. Публика почти разошлась, только около бара на стульчике сидела какая-то девочка, а в углу шептались двое мужчин среднего возраста, внешне похожие на тех же представителей налоговой, то есть что-то определенное об их внешности сказать было трудно. Кто это? – спросил Саныч у Славика, который начал понемногу трезветь и теперь впоминал, с кем он тут целовался. А, это, – сказал он, сфокусировав взгляд. – Не хочу обидеть никого из присутствующих, но, по-моему, именно это и есть геи. Ты их знаешь? – на всякий случай спросил Саныч. Да, знаю, – закивал головой Славик, – это
