Алексей даже спросил у матери:
– А это не твой ресторан? Что-то они больно услужливые.
– Нет, нет… У меня своих дел хватает. Это вам, молодым, карты в руки.
– Ты их так и вручишь, эти карты, – не поверил ей Алексей. – Я тебе еще после той поездки говорил про пекарни. Русские пекарни, – еще раз принялся объяснять он матери и брату. – В Германии наших уже чуть не три миллиона. Это лишь официально. Два миллиона русских немцев и почти полмиллиона наших евреев. У них – ностальгия. Русские пекарни, русский хлеб – прямо из печи, горяченький. Его будут брать нарасхват. А за нашими и немцы потянутся. И главное здесь – не опоздать, – говорил он спокойно, уверенно. – Основной козырь: начать в нужное время и в нужном месте. Нойбранденбург, Лейпциг, Цвикау – восточные земли. Там наших много. И все довольно дешево: аренда, работники. Все очень реально.
– Понимаю. Верю, – ответила мать. – Но ты становишься азартным. Ты поехал в Германию зачем? Линии детского питания. Это для нас сей час главное. Туда все силы и мысли. А зайцев по полю бегает много. За все ми не углядишь, тем более – не поймаешь. А у тебя в голове и пекарни, и зерно. Сколько энергии… Одолжил бы нам с Илюшей.
– Ну, это я вроде попутно, – оправдывался Алексей. – Я основным занимаюсь плотно, сама знаешь. Оборудование поступит в срок. Монтаж, наладка – все обговорено, подписано.
– Знаю, работаешь, – похвалила мать. – Значит, лишнее из головы выбрось. – Она улыбнулась, смягчаясь. – Это все – молодость…
Азарт. Илюша, наоборот, говорит, что нам пора все сворачивать.
Говорит, мы и так – богатые и пора жить в свое удовольствие. И такие речи, призна юсь, – засмеялась она, – мне очень по душе.
Старший сын, фразе последней не поверив, смеялся долго, раскатисто, откинувшись на стуле. Он видел смущение младшего брата и снова смеялся.
А когда отсмеялся, то встал и, подойдя к Илье сзади, за плечи обнял его:
– Чего с него взять? Ведь он – наш малыш, студентик питерский, из колыбели революции. Они там до сих пор научный коммунизм изучают. А диссертация? Социальные утопии… Утопии. Нет… Пора, мой брат, пора. Пора за дело приниматься. И тогда поймешь.
– Проехаться ему надо, промяться. – Это уже матери наказ. – Науч ную пыль стряхнуть. – И снова к брату: – Магазины, мой милый, – это не богатство, и пивзавод тоже. Это скорее хомут.
Мать сдержанно хмыкнула, но смолчала.
– Ты оглянись, – продолжал старший брат. – Даже здесь, в нашем уездном углу, серьезные люди появились. По европейским меркам серь езные. И не "купи-продай". Фирма Михеева, "Еврофарм". Начал с тык венных семечек, вроде со смешного. А теперь? В Берлине на "зеленой не деле" я был. Там к нему немцы относятся очень уважительно.
