Вначале был стыд оттого, что зашел некстати. Но потом в голове появилось иное, о нем стало думаться. Алексей хоть и жил в семье, обеспеченной материнскими трудами, но видел, что происходит в городе и стране. Бедность, безработица, нищенские зарплаты и пенсии, которых порою месяцами не дают. В студенческую столовую Алексей даже не заглядывал, зная, что там кормят пусть и дешево, но ужасно: пустые супы да каши. И кормятся там студенты сельские, из общаги. Но даже эта нищенская студенческая столовая профессору, оказывается, не по карману. У него ведь семья, дети. А для себя – этот борщ в стеклянной банке, принесенный из дома, ломти хлеба… Когда молодые лаборантки кое-как перекусывают на работе, это еще понятно. Но профессор…
Алексей был уязвлен и даже поражен, у него будто глаза широко открылись, чтобы он мог ясно увидеть нынешнее и завтрашний день.
Чужой и свой собственный.
Вот он – живой пример: долгие годы трудов, стараний. Ведь у этого профессора вначале было молодое стремление, какой-то дар, потом институт, аспирантура, кандидатская диссертация, потом докторская – это все годы и годы, труды и труды. Забрался, поднялся на вершину, о которой мечталось смолоду. В глазах, в голове Алексея словно фотографический снимок остался, и его можно было разглядывать: немолодой усталый человек в стоптанных дешевых башмаках, в заношенном костюме. Все это – обтерханные сорочки, давно из моды вышедшие галстуки, застиранные носки, запах плохого одеколона, – все это виделось раньше, но собралось воедино лишь теперь. И еще – эта стеклянная банка с борщом. Вот он – венец жизни. А что ему говорят домашние, этому профессору? А если и не говорят, то что думают.
Удивленной матери он сказал:
– Я не буду там учиться, я не хочу быть нищим профессором.
– Но, милый… – пыталась она его отговаривать. – Это – временное. В конце концов, потом, когда-нибудь, все устроится. И тебе ведь это нра вится.
– Мне не нравится быть нищим, – твердо ответил Алексей. – Я хочу жить достойно. И не сидеть вечно на твоей шее. Ты можешь и не выдер жать. Мы ведь растем, тяжелеем, как и наши запросы.
А отец пожал плечами:
– Рационально… На сегодняшний день. – И, вздохнув, добавил: – Но скучно.
Алексей спорить с отцом не стал, потому что не хотел обижать его: отец – тот же профессор, но кто его кормит?
Уже тогда, в возрасте молодом, двадцатилетнем, Алексей все сделал по-взрослому: перешел в университете на факультет экономический; еще учась, стал помогать матери в ее делах; потом недолго стажировался в
