И вновь началось наше блуждание от села к селу, и опять мы выискивали хаты победнее и снова узнавали, есть ли в селе немцы и полицаи.
Последние были почти в каждом селе, но одни, надев белую повязку на рукав, спасались тем от отправки в Германию, оставаясь в душе советскими людьми, а другие служили немцам верой и правдой, стараясь выслужиться любым способом. Встречаться нам довелось и с теми, и с другими.
Население к нам тоже относилось по-разному. Бедные, особенно солдатки, мужья которых служили в Красной Армии, принимали нас хорошо и помогали по мере своих возможностей. Богатых мы избегали.
Случайно оказавшись в богатой хате, старались скорей унести из нее ноги, так как хозяева могли в любой момент незаметно послать кого-нибудь за полицаями, а то и сами оказаться полицаями. Отношение к нам в ряде случаев определялось национальной принадлежностью.
Часть населения недолюбливала русских и даже относилась к ним враждебно. Однажды Лука сказал, чтобы я говорил как можно меньше, ибо мой русский язык не всем украинцам приятен и, более того, мы,
“москали”, теперь для кой-кого ненавистны. Мы чужаки здесь, даже враги. В этой связи мне вспоминается, как однажды по дороге на фронт мы заскочили в одну хату с просьбой дать воды напиться. Хозяйка сказала, что воды у нее нет, а на лавке стояли два ведра воды, и мы указали на них. Воды она так и не дала, сказав: “Хай вас Сталин напувает”.
Неоднократно у меня возникала мысль расстаться с Лукой и пробираться к линии фронта одному. Но остаться в одиночестве было страшно, тем более что по-украински я не говорил и вообще обойтись без товарища не мог. Да и Лука, мне кажется, в товарище нуждался не меньше и тоже страшился одиночества.
Была отличная солнечная погода. Мы вышли из какого-то села, когда услышали рев самолета, и над нашими головами пронесся на бреющем полете краснозвездный “ястребок”, затем он развернулся и полетел в обратную сторону. Мы радостно кричали и махали шапками, как будто летчик мог слышать нас. Вот если бы он сейчас сел, размечтался я, да забраться бы в фюзеляж, да прилететь бы к своим… Целый день я был в радостном настроении. А причина-то – наш краснозвездный “ястребок”.
Как-то утром, расспросив у женщины, пустившей нас на ночлег, дорогу до ближайшего села, мы отправились в путь. Товарищ мой в тот день был мрачнее тучи. Он видел плохой сон, предвещавший нам сегодня какую-то беду. Сюжет его сна я забыл, помню только, он был убежден, что если бы приснились волы – тогда все было бы хорошо. Я посмеялся над его суеверием, но это еще больше разозлило его. Он стал рассказывать подробности своего “плохого” сна, а я продолжал подтрунивать.
