Недавно пролился дождь, и фонтан в сквере за вяло переминающимся потоком машин выглядел ненужным. Клены ночью набросали листвы. Два полупьяных придурка вяло шаркали метлами, отрабатывая свой утренний
eyes-opener. Один почему-то то и дело нагибался. Должно быть, принимал пробки от пива за монеты. Метла вставала торчком, а сам он в эти мгновения напоминал Дон-Кихота – впрочем, отдаленно. Второй не тратил времени на пустяки и в целом смахивал на довольно развинченный и шаткий, но все же механизм.
Смысл предстоящей встречи был мне не до конца ясен. Если тебе звонят и…
– Привет!
Я повернулся. Она стояла в двух с половиной шагах от меня, и ничто не предвещало, что ей захочется преодолеть это небольшое расстояние, чтобы оказаться на дистанции поцелуя. Возможно, она ждала, что это сделаю я.
– Привет, привет…
Розово-сиреневое пальто… сумочка… подкрашенное лицо… холодно смотрящие глаза.
Я шагнул к ней и коснулся губами щеки.
– Ты стала похожа на Веру, – сказал я затем. Нужно же что-то сказать в первую минуту. Даже секунду.
В ответ она усмехнулась с легким отвращением.
– Больше так не говори, пожалуйста.
– Почему? Как-никак родственница…
Помолчали.
– Куда пойдем? – спросил я.
– А на что можно претендовать?
– На что можно претендовать в половине девятого утра? Разве что на чашку кофе. Ты завтракала?
Она неопределенно пожала плечами.
Мы присели за столик в забегаловке, которую с приличными заведениями роднили только цены. Зато беспардонные вопли “Русского радио”, в других местах звучащие в полную силу, здесь заглушались шипением и треском, с которым два поваренка волохали деревянными лопатами по раскаленным стальным плитам чадящие порции овощей и мяса.
– Будешь?
– Что?
– Вот это. Надо взять миску, набрать в нее вон с тех противней всякого сырья, а они поджарят. Это быстро.
– Я знаю. Мы иногда ходим с подружкой в похожие заведения… Нет, спасибо.
Снулая с ночи официантка поставила две чашки кофе, и я сказал:
– Ну? У меня не так много времени. Все-таки лучше было бы встретиться вечером. Поговорить спокойно…
– Я же говорю: прилетела на несколько дней, – сказала она, осторожно отпив и облизав такие знакомые губы. – Извини, у меня полно дел, все вечера были заняты. А сегодня самолет в четыре. Так что у меня тоже не очень много времени.
– Тогда не стоит тратить его попусту.
– Ну да. В общем, я вот что тебе хотела сказать…
И заговорила.
У нее был хорошо поставленный ровный голос.
Первые пять или десять минут я слушал молча. Я помешивал кофе, каждый раз аккуратно кладя ложечку на блюдце, чтобы затем так же аккуратно взять чашку и омочить губы в горько-сладкой жиже. Время от времени я поглядывал по сторонам на редкую об эту пору публику.
