Сколько себя помнил, Николай соперничал с Ситником. Он постоянно боролся с ним за пальму первенства. Хотя никакой пальмы не было. Они с Ситником были совсем разные. Внешне не похожи друг на друга.
Ситник был куда привлекательнее Николая. Девушки Ситника любили.
Николая тоже девушки любили, но все они были какие-то недоделанные.
Не то чтобы Николай, подогреваемый ревностью, делал Ситнику какие-то гадости – он просто постоянно чувствовал, что Ситник ему мешает. Как многим людям мешает существование Америки, хотя они в ней никогда не были.
Николай бежал к остановке троллейбуса, который вот-вот должен был отъехать. Путь его лежал мимо торговок зеленью, которые разложили пучки петрушки и укропа по обеим сторонам дороги. Пробегая мимо одной из них, он услышал, как та говорила соседке:
– Господи, почему жизнь – такая боль и мука?
Николай резко остановился. Двери троллейбуса, стоящего в пяти метрах от него, захлопнулись.
– Боль и мука… – повторила торговка зеленью.
/
Хоронили мать летом. Вокруг кладбища ставили бетонный забор. Все было перерыто. Автобус не смог проехать. Гроб несли на руках. Могилы теснились одна к другой – плита к плите. В высокой траве еле отыскали место, куда следовало опустить покойницу. Перед поездкой на кладбище Николай купил черные солнечные очки, надел их, да так и не снимал. Гроб забросали землей. Возле невысокого холмика тетя Николая соорудила поминальный стол. Положила скатерть на чье-то надгробие, поставила водку, открыла баночки с салатами. Отец Николая был сильно пьян. Растрепанные волосы и красные глаза. Он не в силах был стоять на месте. Шатался среди могил, то и дело спотыкаясь.
– Хорошая была женщина, – сказала тетя и выпила свой стакан до дна.
Отец подошел к свежей могиле и стал плескать на нее водкой из своего стакана.
– Ты что делаешь? – спросил Николай.
– Ты что, сынок, не знаешь? Так принято, – ответил отец.
– Что принято?! У кого принято?! Ты язычник, что ли?! – Неожиданно для себя Николай начал в голос орать. – Ты бы еще папуасский танец станцевал!!.
Николай надрывался. Люди вокруг молчали. Отец тоже молчал, низко опустив голову.
/
Говорят, один математик точно рассчитал день, когда он преставится.
После этого он взял за правило каждые сутки спать на час дольше. В итоге получилось, что через 24 дня он заснул навсегда.
Николаю в последнее время не хотелось вставать с постели. Но спать более семи часов в сутки не получалось. "Чего я маюсь? – думал
