Мир усложнялся на глазах. Приобретал многозначительность, многозначность, не известную доселе полноту. Обстоятельства последнего времени не умещались в аккуратно убранной голове, казалось, именно поэтому Лидия Альбертовна впала в спасительную сонливость. Трудности "переходного периода" накладывались на непонятные отношения, которые сложились у Лидии Альбертовны с картинами, висевшими в зале. Ну, да, с Ван Гогом.
О, это совершенно отдельная история, запутанная и странная, и, прежде чем мы её тут изложим, следует отметить, что ретроспектива
Ван Гога пользовалась повышенным вниманием у горожан и гостей
Чердачинска. Караваны автобусов привозили деревенских школьников, косяком шли студенты, пожилые уже, казалось бы, женщины долго простаивали перед изображениями цветов и деревьев. Особенной популярностью пользовалась картина "Едоки картофеля", вывешенная в центре экспозиции.
Дело в том, что Ван Гог сделал три работы на один и тот же сюжет с одной и той же композицией. Оригинал "Едоков" висит в музее Ван Гога в Амстердаме, авторское повторение – в собрании Креллер-Мюллер в
Оттерло, а рисунки и подготовительные этюды оказались разбросаны по коллекциям всего мира. Один из них, как считали искусствоведы, наиболее интересный, оказался в Чердачинской областной картинной галерее (из-за чего Чердачинск и включили в мировой тур) и висел тут же.
После нескольких дней работы выставки даже и погружённая в липкую мечтательность Лидия Альбертовна уяснила: главное достоинство
"Едоков картофеля" в том, что это первая "настоящая" картина Ван
Гога. То есть "шедевр" в первоначальном, буквальном значении слова, экзамен на зрелость и самостоятельность, который одинокий и неприкаянный Винсент устроил самому себе.
Возле картин всё время толпились какие-то люди, а за ними – глаз да глаз. Изредка постреливало недолеченное ухо, будто бы где-то в глубине головы всё ещё шла невидимая война за независимость, Лидия
Альбертовна вздрагивала и тихо ойкала, стараясь не обращать на себя внимание. Однако боль с каждым днём была всё тише, всё тупее.
Лидия Альбертовна постоянно пыталась сосредоточиться, но что-то всё время мешало, отвлекало, давило, мучило. Но потом она привыкла к новому месту работы, вросла в него, точно голубая ёлка в сквере перед центральным почтамтом, и вот когда картины Ван Гога стали практически незамечаемой частью интерьера, она, кажется, в первый раз обратила на них внимание.
Честное слово, лучше бы она этого не делала.
