Однако на следующий день он почувствовал приближение черной меланхолии. Ночью началась лихорадка. В таком плачевном состоянии министр все же доехал до Рюэля.
Поскольку необходимо было закончить трактат о гражданине, а также обращение к генеральным штатам, Ришелье вынужден был прибегнуть к процедуре кровопускания, но она не принесла ему облегчение и только ослабила больного. Приехавшая в Рюэль мадам де Комбале была вынуждена собрать консилиум медиков, чтобы они приняли какое-нибудь решение для поддержания здоровья кардинала в столь важный момент.
Мэтр Шико решился конфиденциально сказать Мари-Мадлен, что раннее кардинал принимал некий порошок и ему помогало. И что этот порошок давала ему герцогиня Лианкур. Порошок закончился три дня назад.
Мари-Мадлен вспомнила о том, что герцогиня и ей рассказывала об этой лекарстве и что даже просила проконтролировать его употребление, но к своему стыду, мадам де Комбале о нем просто забыла. С покрасневшими от стыда щеками Мари-Мадлен вызвала Базена Шато и велела ему отвезти в парижский дом Лианкуров записку с просьбой к герцогине о приезде. В записке она также написала о нездоровье дяди и просьбе взять с собой лекарство.
Герцогиня Лианкур прибыла через час. Она была мрачна и долго отказывалась вместе с Комбале пойти в покои Ришелье и самолично дать лекарство кардиналу.
Когда Ядвига вошла в спальню кардинала, то ей сразу стало дурно от запаха крови и тяжелого аромата каких-то снадобий. Серебряная чаша со свежевыпущенной кровью стояла возле постели. Кардинал полусидел в подушках сжимая виски тонкими пальцами, но при этом еще ухитрялся диктовать что-то весьма заумное секретарю, который быстро записывал длинные фразы.
Герцогиня остановилась возле подстамента кровати и обвела комнату взглядом. Большое окно было закрыто тяжелой портьерой, чтобы свет не раздражал больного. По углам кровати были зажжены канделябры, в глубине комнаты, где толпилось человек десять, пылал камин.
Камин потушить! - властно распорядилась Ядвига.
Но у дядюшки озноб, - возразила Мари-Мадлен, - ему станет холодно!
У него жар! А озноб, это обманная сущность организма. Прошу Вас, послушайте меня! - Ядвига твердо посмотрела на мадам де Комбале. - Попросите унести чашу с кровью. Еще нужно слегка приоткрыть окно. Не бойтесь он не простудится, но вот свежий воздух ему сейчас необходим.
Прекрасная племянница поспешила отдать распоряжения и слуги за считанные секунды выполнили все указания. К тому времени министр уже прекратил диктовать и весь отдался нарастающей боли. Он, откинувшись на подушки и крепко сжав зубы, постукивал пяткой о столбик полога в ритм пульсации в голове.
