– Кажется, не очень много, но заносила туда все самое важное, что с ней случалось, все свои чувства. Она иногда обсуждала кое-что со мной, но никогда не показывала записи. Должно быть, записывала те вещи, что женщины никогда никому не доверяют, – ответила Камила, глядя на детектива так, словно намекала, что и сама имеет такую склонность.
Англада посмотрел на часы и собрал вместе папки и картонную коробку.
– Мне пора, – сказал он. – Нужно забежать в офис и приготовить дела на завтра. Я пробуду там до вечера. Звоните мне, если что-нибудь потребуется.
Затем добавил, обращаясь к Камиле:
– Он хочет поговорить с тобой.
– Хорошо.
– Ну ладно, тогда я пошел.
– Ты, наверное, на мотоцикле, – заметила Камила, провожая его до дверей кабинета.
– Нет.
– Тебе понадобится не меньше часа, чтобы добраться до конторы. Из-за этой забастовки сегодня невозможно передвигаться по городу.
– Мы приехали на такси, причем довольно быстро. Надеюсь, и сейчас повезет.
Детектив остался один на один с женщиной. Купидо не совсем знал, с чего начать; Камила же задумалась о том, чем отличаются два крепких полицейских, уже допрашивавших ее, от этого привлекательного частного сыщика, который не был одет в костюм и вел себя очень вежливо. По крайней мере, у него при каждом движении из-под мышки не выпирал пистолет.
Купидо, в свою очередь, почувствовал досаду, что плохо выбрит, что волосы его взлохмачены, да и одежда запылилась, пока они занимались поисками дневника в квартире и студии Глории. Он знал, что такое чувство появлялось у него только рядом с женщинами, которые его привлекали, и принудил себя вспомнить о работе и о необходимости получить от Камилы важные сведения.
– Расскажите мне о Глории, – попросил он. Это была первая молодая женщина, с которой он столкнулся в деле, и ему было интересно, что ей известно.
– Глория... – прошептала она. – Никто так и не узнал ее до конца.
Она неподвижным взглядом смотрела на него несколько секунд, ничего не говоря, не зная, с чего начать, ведь вопрос мог подразумевать что угодно. Затем вдруг направилась к двери и сказала:
– Пойдемте.
Купидо последовал за Камилой, решительной походкой направившейся к двери. Рабочие заканчивали упаковывать последние скульптуры и составляли их в угол, рядом с выходом. Зал с длинными голыми стенами, потушенными лампами, пустыми постаментами потерял свое лицо, и теперь здесь вполне мог бы расположиться бар, магазин или офис.
– Глория собирала эту экспозицию. Душу в нее вкладывала. И вдруг, с ее исчезновением, будто скульптуры и их автор тоже испарились, будто им теперь не на кого опереться. Глория была незаменимой. Есть люди, которые пропадают, и никто не замечает их отсутствия, – сказала она, скользя взглядом по пустым и бесполезным постаментам. – Глории наверняка всем не хватает. Она словно оставила пустоту в душах близких ей людей.
