Рано утром Кнрибаева будит староста:
— Пора на сходку.
Постаралась старуха поскорей освободиться от незваных гостей. Чуть свет заставила сына собрать сходку.
В просторной избе, которую снимают под сборню, уже начали собираться. Все больше средний возраст. Стариков не видно. Разговаривают, шутят. Исподтишка наблюдают за «вучителем», который примостился с боку стола и говорит с соседями о школе.
«Вучителю» толпа тоже кажется непривычной.
Странно, что не видно ни одной цыгарки, непривычно обращение друг с другом на вы и какие-то удивительные имена: Ивка Парфентьевич, Панаска Макарьевич, Омелька Саватьевич.
Каждый вновь пришедший на минуту окаменевает, уставившись на образа. Отчетливо слышно, как стучат костяшки пальцев в лоб. Резко отмахиваются три поясных поклона. Так же резко три поклона по сторонам. И только после этого пришедший сбрасывает окаменелость и становится обыкновенным живым человеком.
Из-за занавески от печи идет к двери высокая женщина с огромным животом.
Кто-то спрашивает, указывая глазами на живот:
— Вустька, кто же вам позычил такое?
— Позычите вы, кобели иродовы! — огрызается солдатка.
— Сиротьско дело — пекутся, — хохочут мужики. Изба наполняется. Становится тесно. Острым стал запах свежевыделанных овчин. Открывается сходка.
Кирибаев, под влиянием вчерашней встречи со старухой, начинает доказывать, что надо записывать в школу мальчиков и девочек.
— Та мы ж давно желаем. Третий год просим. Все готово. Вучителя не едуть.
— Боятся, знать, наших баб, — шутят из толпы.
— Мальцов и девок запишем. Хоть сейчас.
— Девок на што? Не порховища у школе, — пробует кто-то возражать. Но его успокаивают.
— А вы не пишите, коли не хотите.
— Ну, а вучилище где будеть? — спрашивает староста.
— Та где же говорено — у Костьки Антипьевича. Самое у него вучилище и квартира вучителю будеть.
Названный Костькой, высокий крестьянин с бельмом на левом глазу, считает нужным оговориться:
— Можеть, кто другой желаеть?
— Кто ж пожелаеть, коли у вас дом у селе большейший.
Дальше условливаются, когда привезти школьную мебель, которая сделана еще до революции и стоит по домам.
Выбирают попечителя, черного верзилу, с которым разговаривал Кирибаев перед сходкой.
Со схода Кирибаев пошел осматривать школьное помещение. Кроме хозяина арендованного под школу дома, с ним пошли вновь избранный попечитель и староста.
Дом оказался просторным, с блестящими, как лакированные, стенами из кедрового леса. Для класса назначалась угловая комната с большой печью «щитом», по местному говору. Рядом маленькая комната для «вучителя».
