Позже мы узнали, что он ездил по району и выступал с этой речью во всех деревнях и сёлах. Но куда бы он ни приезжал, народ молчал, боясь провокаций.
Товарищ представитель закончил своё выступление, собрал бумаги и поспешил к выходу, даже не поднимая глаз. Больше мы его никогда не видели. Член сельсовета занял его место на трибуне.
То, что случилось дальше, стало непроизвольным бунтом.
– Мы сыты тобой по горло! С нас довольно! – прокричал кто-то, как только член сельсовета попытался что-то сказать.
– Долой! – подхватил ещё кто-то сердитым голосом. – Мы тебя достаточно наслушались!
Члену сельсовета не терпелось говорить, и он перешёл на крик, размахивая руками, но шум в зале не прекращался. Тогда он схватил графин с водой и начал стучать по нему своим карандашом, но его голос и звон стекла утонули в злых выкриках и ругательствах возбуждённой толпы.
Вдруг к сцене подбежал молодой мужчина. Испуганный и беспомощный член сельсовета, загораживаясь руками, быстро отскочил к краю сцены и исчез в дверях.
– Вы все слышали, что сказал товарищ представитель, – прокричал молодой человек. – Нас всех обманули.
Так давайте же вернём наших лошадей и коров из вонючего колхоза пока не поздно!
– Даёшь! – откликнулась толпа.
– Прямо сейчас!
Молодой человек спрыгнул со сцены и побежал к выходу. Поддаваясь стадному чувству, все бросились за ним. Окна разбили, и дети стали выпрыгивать через них на улицу. Другие кинулись наружу через маленькую боковую дверь со сцены.
Оказавшись на улице, все наперегонки ринулись к намеченной цели.
– Быстрее! – поторапливал один из крестьян свою жену. – Быстрее! А то кто-нибудь уведёт нашу корову!
И они пустились бежать.
– А как же мы отыщем в темноте нашу телегу? – сокрушалась одна женщина.
Другие были озабочены теми же проблемами.
– Сейчас так темно! Как мы различим наших лошадь и корову?
– Бежим! – раздался мужской голос.
– Поторапливайся!
И все побежали изо всех сил, увязывая в глубоком снегу и сокращая свой путь через сады к главной дороге.
Когда мне с мамой удалось выбраться наружу, я увидел несколько горящих домов в самом центре села. Пламя взвивалось к небу, отбрасывая красный оттенок на снег. Кто-то прокричал, что горит наша
Сотня. Я оглянулся: из здания, которое мы покинули несколько минут назад, вырывались языки пламени.
Стоял невообразимый переполох. Отовсюду раздавались сердитые голоса. Мужчины и женщины громко ругались. Здесь и там слышались крики и мольбы о помощи. Некоторые женщины плакали, некоторых охватила истерика. Даже собаки, растревоженные общим гамом, заходились в лае. Время от времени во всеобщей суматохе звучали выстрелы. Но кто стрелял, неизвестно.
