Я стал уверять, что «ко мне не прилипнет», что «у нас и в роду такого не бывало».
— Отец-то у тебя кем?
— Мастером на сварке. В Сысертском заводе.
— А у меня на мартене. Родня вроде. Дружить можно, а только почему тебя в духовное отдали?
— Дешевле тут приезжему содержаться. Общежитие вон скоро откроют. Меньше десяти рублей в месяц. И формы не надо. Она, поди-ка, дорогая.
Эти доводы показались Мише убедительными, но он, все-таки пожалел:
— Лучше бы ты в нашем втором городском учился. Вместе бы ходили мимо бревновских ребят. А здорово ты саданул в ворота! Приедет Бревнов, так он выпорет Игошку. Это урода-то. Страсть бьет его, когда пьяный! Соседи, случалось, отнимали. Жалеют Игошку по сиротству. А сам-то Бревнов — зверь зверем. Говорят, купца по рыбному делу убил. То и разбогател.
— Ты откуда знаешь?
— По одной улице живем. Сказывают.
Это было мне знакомо. У нас тоже каждый знал всю подноготную жителей своей улицы, но здесь с этим пришлось встретиться впервые. Поэтому даже спросил:
— Отец у тебя давно тут живет?
— Да мы здешние. Не то что отец, а и дедушка и раньше его все при заводском деле были.
— Ты кем будешь?
— Я-то? — Миша застенчиво улыбнулся, еще раз спросил: — Я-то? Я, брат, как выучусь в нашем втором городском, в магазин к Шварте поступлю.
— Зачем?
— Там компасы продают. Видал?
Я сознался, что видал только на картинках в «Родном слове».
— А там и горные компасы есть. Под землей с ними не заблудишься. И других мелких машинок много.
— Приказчиком поступишь?
— Механиком бы охота. Собирать, разбирать, людям показывать. Починить когда. А удилища там на пять колен бывает. Несешь — вроде тросточки, а составишь да закинешь — еле поплавок видать. И жерличные шнурки такие, что пудовая щука не оборвет, коли поводок не перекусит.
— Ты рыбачить любишь?
— Я-то? Да я чуть не каждый день на пруд бегаю ершей ловить. Когда и дедушка меня с собой берет. За дальние острова с ним плаваем. Там он мережи ставит.
— Своя лодка у вас есть?
— А как же! Дедушка без этого не может. И тятя, когда ему свободно, рыбачит. Теперь они лучат чуть не каждую ночь.
— Тебя берут?
— Меня-то? — Миша задержался с ответом, но все-таки сказал правду. Жерлицы смотреть, мережи тянуть берут, а лучить — нет. Говорят, не дорос. Знаешь, большие…
Это я по опыту знал и сочувственно подтвердил:
— Знаю я этот разговор.
Поравнявшись с квартирой Алчаевского, мы еще долго разговаривали, потом дошли до ближайшего переулка, и Миша, указав на трехоконный домик, сказал:
