что увильнет от чего угодно и все же оставит лазейку, в которую клятвопреступление может проскользнуть никем не замеченное. Это — собственные слова этого джентльмена, и сомневаться в них можно только потому, что «Эпименид сам был критянином»,
[13] как гласит известный силлогизм. Конечно, со временем они могут исправиться.
Пробыв здесь некоторое время в ожидании известий от Гр[еческого] Правительства], я воспользовался отъездом мистера Б[рауна] и мистера Т[релони] в Триполицу после ухода турецкого флота, чтобы написать здешним исполнительным властям. Я хотел не только получить некоторые точные сведения, которые позволили бы мне поехать туда, где я мог быть полезнее, хотя бы и в меньшей безопасности; я хотел также иметь возможность судить об истинном положении дел. Тем временем я получил вести от Маврокордато и от примаса[14] Гидры; последний приглашает меня посетить остров, а первый пишет, что желал бы встретиться со мной либо там, либо в другом месте.
Неожиданно прервал свой дневник и не брался за пего до сего дня, потому что в день, когда была сделана предыдущая запись, получил письмо от моей сестры Августы, сообщавшее о болезни моей дочери, и у меня пропало всякое желание писать. Позднее я узнал из того же источника, что ей лучше, а потом — что она выздоровела; если так, тогда и у меня все обстоит хорошо.
Хотя я узнал об этом еще в начале ноября, я почему-то не возобновил тогда своих записей, несмотря на то, что с тех пор произошло множество событий, которые составили бы курьезную хронику.
Не знаю также, почему я сейчас снова берусь за дневник — разве потому, что стою у окна, любуясь красивейшим селением; в безмятежном, хотя и холодном, прекрасном и прозрачном лунном свете мне видны острова, горы, море и далекие очертания Морей между двух лазурных полос — морской и небесной; это успокаивает меня настолько, что я способен писать — занятие, которое всегда было для меня (как ни трудно отказаться от него тому, кто так много писал для печати) тяжелым и мучительным. Я мог бы представить свидетелей, но мой почерк свидетельствует об этом достаточно. Это — почерк человека, который думает много, быстро, быть может глубоко, но редко с удовольствием для себя.
Однако ж — en avant![15] Греки одерживают политические победы, но ссорятся между собой. Мне, как видно, придется, bon gre, mal gre[16] примкнуть к одной из партий, чего я до сих пор старательно избегал в надежде объединить их на общее дело.
