Боясь революционной мобилизации рабочих, итальянские реформисты все надежды возлагали на «государство». Их лозунг был: "Виктор-Эммануил, нажми!". Немецкая социал-демократия не имеет такого демократического ресурса, как верный конституции монарх. Что ж, приходится довольствоваться президентом. "Гинденбург, нажми!".
В борьбе с Муссолини, т. е. в отступлении перед ним, Турати дал свою гениальную формулу: "надо иметь мужество быть трусом". Немецкие реформисты менее игривы в своих лозунгах. Они требуют "мужества переносить непопулярность". (Mut zur unpopularitat). Это то же самое. Надо не бояться непопулярности, вызываемой трусливым приспособлением к врагу.
Одинаковые причины порождают одинаковые следствия. Еслиб ход вещей зависел только от социал-демократического партийного правления, карьера Гитлера была бы обеспечена.
Надо, однако, признать, что и германская компартия научилась на итальянском опыте немногому.
Коммунистическая партия Италии возникла почти одновременно с фашизмом. Но те самые условия революционного отлива, которые поднимали фашизм к власти, задерживали развитие коммунистической партии. Она не отдавала себе отчета в размерах фашистской опасности, убаюкивала себя революционными иллюзиями, была непримиримо враждебна политике единого фронта, словом, болела всеми детскими болезнями. Немудрено: ей было всего два года от роду. Фашизм представлялся ей только "капиталистической реакцией". Особых черт фашизма, вытекавших из мобилизации мелкой буржуазии против пролетариата, компартия не различала. За вычетом, как сообщают мне итальянские друзья, одного Грамши, компартия не допускала самой возможности захвата фашистами власти. Раз пролетарская революция потерпела поражение, капитализм устоял, контр-революция восторжествовала, какой же может быть еще контр-революционный переворот? Не может же буржуазия восставать против самой себя! Такова была сущность политической ориентировки итальянской компартии. Надо к тому же не забывать, что итальянский фашизм был тогда новым явлением и лишь находился в процессе формирования: выделить его специфические черты было бы не легко и более опытной партии.
Руководство германской компартии почти буквально воспроизводит сейчас исходную позицию итальянского коммунизма: фашизм только капиталистическая реакция; различия между разными видами капиталистической реакции не имеют значения с точки зрения пролетариата. Этот вульгарный радикализм тем менее простителен, что германская партия гораздо старше, чем была итальянская в соответственный период, и, кроме того, марксизм обогащен сейчас трагическим опытом Италии. Утверждать, что фашизм уже пришел, или отрицать самую возможность его прихода к власти, — это политически одно и то же. Игнорирование специфической природы фашизма неизбежно парализует волю к борьбе с ним.
