Все доводы, которые "Роте Фане" направляет против меня в отношении немецких дел, могли быть с полным правом направлены против большевиков в 1917 году. Можно было сказать: "Для большевиков корниловщина начинается только с Корнилова. А разве Керенский не корниловец? Разве его политика не направлена на удушение революции? Разве он не громит крестьян при помощи карательных экспедиций? Разве не организует локауты? Разве Ленин не в подполье? И это все мы должны терпеть?"? Насколько я помню, не нашлось ни одного большевика, который отважился бы на такую аргументацию. Но если бы нашелся, ему ответили бы примерно следующим образом: "Мы обвиняем Керенского в том, что он подготовляет и облегчает приход к власти Корнилова. Но разве же это снимает с нас обязанность броситься против наступления Корнилова? Мы обвиняем привратника в том, что он наполовину открыл ворота грабителю. Но разве ж это значит, что надо на ворота махнуть рукой?" Так как, благодаря толерированию социал-демократии, правительство Брюнинга втолкнуло пролетариат уже по колени в капитуляцию перед фашизмом, то вы заключаете: по колени, по пояс или с головою, разве это не все равно? Нет, не все равно. Кто забрался в трясину по колени, тот может из нее выскочить. Кто в трясине с головой, тому возврата нет.
Об ультра-левых Ленин писал: они "очень много хорошего говорят про нас, большевиков. Иногда хочется сказать: поменьше бы нас хвалили, побольше бы вникали в тактику большевиков, побольше бы знакомились с ней!"?
VII. Уроки итальянского опыта
Итальянский фашизм непосредственно вырос из преданного реформистами восстания итальянского пролетариата. С конца войны революционное движение в Италии шло вверх и в сентябре 1920 года привело к захвату рабочими фабрик и заводов. Диктатура пролетариата была фактом, надо было только организовать ее и сделать из нее все выводы. Социал-демократия испугалась и отскочила назад. После смелых героических усилий пролетариат оказался перед пустотой. Крушение революционного движения явилось важнейшей предпосылкой роста фашизма. В сентябре оборвалось революционное наступление пролетариата; в ноябре уже произошло первое крупное выступление фашистов (захват Болоньи).
Правда, пролетариат еще и после сентябрьской катастрофы был способен на оборонительные бои. Но социал-демократия заботилась об одном: вывести рабочих из огня ценою непрерывных уступок. Социал-демократы надеялись, что покорное поведение рабочих восстановит "общественное мнение" буржуазии против фашистов. Более того, реформисты надеялись даже на помощь Виктора Эммануила. До последнего часа они удерживали всеми силами рабочих от борьбы с бандами Муссолини. Но это не помогло. Корона вслед за верхами буржуазии оказалась на стороне фашизма. Убедившись в последнюю минуту, что фашизм нельзя остановить смирением, социал-демократы призвали рабочих ко всеобщей стачке. Но призыв потерпел фиаско. Реформисты так долго смачивали порох, опасаясь воспламенения, что, когда они, наконец, дрожащей рукой поднесли к нему зажженную спичку, порох не воспламенился.
