Он зашаркал по коридору к передней двери, включил свет на крыльце и уставился в глазок. На крыльце никого не было.
Отперев дверь, он осторожно выглянул наружу, повертел головой налево и направо. На веранде ничего из мебели сдвинуто не было. Так как ветра не было и в помине, качели висели на неподвижных цепях.
Дождь лил не переставая. По обеим сторонам улицы в красноватом отблеске парортутных уличных фонарей, доходя почти до верха бордюра, неслись потоки воды, тускло отсвечивая жидким, расплавленным серебром.
Его беспокоило, что услышанный им шлепок мог свидетельствовать о каком-нибудь ущербе, причиненном дому не на шутку разыгравшейся стихией, но это казалось маловероятным при полном отсутствии сильного ветра.
Снова заперев дверь, Рикки на всякий случай закрыл ее еще та засов и предохранительную цепочку. Получив пулю в живот и чудом оставшись в живых, он стал чертовски осторожен. Чертовски, или как там еще, не в этом дело, но осторожность никогда не помешает. И потому он все время держал дверь на запоре, а на ночь тщательно занавешивал все окна, чтобы никто не мог видеть, что творится внутри.
Ему самому было неловко за свой панический страх. Ведь раньше он был сильным, ловким, никого и ничего не боялся. Когда Гарри собрался уходить, Рикки сделал вид, что остается у стола на кухне, занятый доделкой ременной пряжки. Но едва он услышал щелчок затворяемой двери, как прошлепал через коридорчик, чтобы неслышно задвинуть засов, хотя друг его все еще находился на веранде. Лицо Рикки жег стыд, но он не мог даже на ceкунду оставить дверь незапертой.
На этот раз, едва он отошел от двери, как снова услышал странный шлепок. Но теперь ему показалось, что звук донесся из гостиной.
Он шагнул под арку, чтобы выяснить, в чем дело. В гостиной горели две настольные лампы. Вся комната была залита уютным, теплым, янарным светом. На скругленном потолке лежали два круга света, испещренные мелкой сеткой теней от проволочек, поддерживавших абажуры, и флеронов.
Рикки любил, чтобы во всех помещениях дома горел свет, и гасил его только тогда, когда укладывался спать. Он чувствовал себя не в своей тарелке, заходя в темную комнату, и только после этого включая в ней свет.
Все было в порядке. Он заглянул за диван… на всякий случай, проверить… все ли там на месте.
Шлеп.
Из спальни?
Дверь в гостиной открывалась в крохотный вестибюльчик с элегантно, но нехитро кессонированным потолком. В вестибюль выходили еще три двери: в ванную для гостей, маленькую комнату для гостей и в небольшую спальню, где спал сам хозяин, в каждой из которых горело по лампе. Рикки обшарил их одну за другой, не забыл заглянуть и в чуланы, но не обнаружил ничего, что могло бы послужить причиной этих странных шлепков.
