Конни, закончив подписывать бумаги, критически оглядела его с ног до головы.
- Видок у тебя, прямо скажем, неважнецкий. Теперь ты запросто можешь делать свои покупки в "Гэпе", а не исключительно у "Братьев Брукс".
Затем она даже обняла и чмокнула его в губы, что в принципе должно было бы заставить его воспламениться, но не заставило по той прозаической причине, что поцелуй был явно дружеским.
- Как кишки, на месте?
На месте. Только слегка побаливают, но это нисколечко не может мне помешать с удовольствием затащить тебя в свою постель.
Он ответил:
- У меня все в норме.
- Точно?
- Точно.
- Господи, как же я устала!
- Я уже молчу о себе.
- Мне кажется, могла бы спать без просыпу хоть сто часов.
- Хорошо бы для начала с десяток.
Она улыбнулась, и, к его немалому удивлению, потрепала его ладошкой по щеке.
- Увидимся утром, Гарри.
Когда она пошла к выходу, он посмотрел ей вслед. На ней все еще были изрядно стоптанные "Рибоксы", голубые джинсы, красно-коричневая клетчатая блузка и коричневый вельветовый жакет - и за последние десять часов экипировка эта явно не стала менее поношенной, скорее наоборот. И все же она казалась ему более пленительной, чем если бы была затянута в туго облегающее фигуру глубоко декольтированное платье с блестками.
Без нее в кабинете сразу стало неуютно. Лампы дневного света придавали мебели и растениям холодные резкие очертания.
За запотевшим окном ранние сумерки быстро уступали место глубокой ночи, хотя промозглый день был до того сумрачным, что переход этот остался совершенно незаметным. Дождь за окном продолжал неистово стучать по наковальне мрака.
Гарри, пережив муки физического и душевного опустошения и взлетев до заоблачных высот романтических чувств полностью завершил цикл, вновь вернувшись к состоянию полной прострации. Словно окунулся заново в свою молодость.
Выключив компьютер и свет в кабинете, запер дверь на ключ и снес отпечатанные и подписанные документы на первый этаж в канцелярию.
По дороге домой, проезжая по скрытым за сплошной свинцовой пеленой дождя улицам, он молил Бога чтобы тот ниспослал ему крепкий, без снов и сновидений, здоровый сон. И когда, посвежевший, проснется утром, может быть, он сумеет-таки разгадать тайну пурпурноглазого бродяги.
На полпути домой Гарри потянулся было включить приемник, чтобы хоть немного послушать музыку. Но рука невольно застыла в воздухе, так и не дотронувшись до кнопки "Вкл.". Его вдруг охватил страх, что вместо какого-нибудь музыкального номера в приемнике раздастся голос бродяги, напевно твердящий:
