Эвкалиптовая веточка, одетая в серебристо-зеленый лиственный наряд, повисла в воздухе справа от Джанет, собака - слева от нее. Воздух, казалось, загустел, навек сковав неподвижностью Вуфера в момент его истой отваги, хотя Джанет, когда решилась, могла свободно дышать.
Незавершенный Венс, обходя собаку, двинулся в ее сторону.
Подхватив Дэнни, она опрометью бросилась прочь, боясь, что и сама вот-вот замрет на полушаге. Интересно, что она почувствует? Станет ли вокруг темно, когда ее парализует, или она увидит, как Венс, обойдя ее сзади, снова появится у нее перед глазами? Обступит ли ее со всех сторон тишина или она снова услышит ненавистный голос мертвеца? Почувствует ли боль от града сыплющихся на нее ударов или будет такой же бесчувственной, как подвешенная в воздухе веточка эвкалипта?
Лавина ветра, словно наводнение, со свистом пронеслась по улочке, чуть не сбив ее с ног. И мгновенно все снова наполнилось звуками.
Она обернулась как раз в тот момент, когда Вуфер, обретя подвижность, завершил свой прерванный прыжок. Но врага и след простыл. Венс испарился. Собака приземлилась на асфальт, поскользнулась, по инерции пролетела немного вперед, кувырнувшись через голову, снова вскочила на ноги, во все стороны недоуменно и испуганно вращая головой, выискивая своего, словно провалившегося сквозь землю, врага.
Дэнни отчаянно ревел.
Угроза, казалось, миновала. На улочке никого не было, кроме Джанет, ее ребенка и собаки. Тем не менее, поторапливая Дэнни, она заспешила к машине, желая побыстрее убраться отсюда, испуганно косясь на густо поросшую кустарником лощину и смутные тени за огромными стволами, опасаясь, что тролль вновь может появиться из своего логова и сожрать их раньше намеченного срока.
Вспыхнула молния. Раскаты грома прозвучали ближе и громче, чем раньше. Запахло дождем. Воздух, пропитанный озоном, вызвал в памяти Джанет запах горячей крови.
Гарри Лайон сидел за столиком в дальнем углу ресторана, зажав в правой руке стакан воды и уперевшись кулаком левой в бедро. Время от времени мелкими глотками он отпивал из стакана воду, и каждый глоток казался ему холоднее предыдущего, словно рука его источала холод, а не тепло. Взгляд его скользил по neревернутой мебели, погубленным растениям, разбитому стеклу, разбросанной повсему полу пище и пятнам густеющей крови. Девятерых раненых уже унесли, а два трупа все еще оставались там, где их настигла смерть. Над ними хлопотали полицейский фотограф и специалисты из лаборатории.
