Маньяк открыл огонь из своего браунинга на какую-то долю секунды раньше Гарри, и чердак наполнился грохотом выстрелов, тысячекратно помноженных эхом. Казалось, вспышка первого выстрела мигнула у самой груди Гарри - о Господи! - и он стал всаживать пулю за пулей в затаившегося маньяка с такой невероятной скоростью, что сам себе удивлялся, как будто было время удивляться, и при каждом выстреле револьвер так сильно дергался, словно хотел вырваться из намертво вцепившейся в рукоятку руки.
Что-то резко и сильно ударило его в живот, и он понял, что ранен, хотя боли никакой не почувствовал, только ощущение чего-то острого, вонзающегося в тело, от чего весь в мгновение ока покрылся испариной. И, хотя боли все еще не было, он уже опрокидывался, навзничь, и сверху на него валились манекены, прижимая его к стене прохода. Поставленные друг на друга манекенов и, погребенный под ними, задыхаясь, хотел позвать на помощь, но вместо крика получилось что-то хриплое и почти неслышное. И все другие запахи перекрыл тяжкий, металлический запах крови.
Кто-то включил на чердаке свет, длинную цепочку небольших электрических лампочек, висевших прямо под острием крыши, и Гарри успел заметить, что частью придавившего его к полу груза был маньяк. Лунообразное лицо выглядывало сверху, сквозь переплетения гипсовых рук иголов манекенов, и взгляд его был таким же ничегоневидящим, как и у них. Но не было больше на лице улыбки. А губы окрасились кровью.
И, хотя подспудно Гарри знал, что в действительности свет никто не выключал, ему казалось, что лампочки были подключены к реостату, периодически уменьшавшему силу их света. Он снова попытался было позвать на помощь, но опять прохрипел что-то невнятное. С лунообразного лица взгляд его переместился на угасающие лампочки под потолком. Последнее, что он увидел, была балка со свисавшими снее клочьями паутины. И клочья эти напоминали флаги давно ушедших с лица земли народов. Затем он правалился в темноту, такую же глубокую, как сон мертвеца.
Словно бесшумные армады боевых машин, медленно наползали с северо-запада зловещие тучи, гонимые высотными ветрами. И, хотя внизу, на земле, день все еще оставался тихим и теплым, голубое небо постепенно затягивалось этими грозными предвестниками бури.
Джанет Марко припарковала свой изрядно потрепанный "додж" в самом конце узкой улочки. Вместе с пятилетним сынишкой Дэнни и недавно прибившейся к ним бездомной собакой она медленно шла вдоль ряда выставленных на эту узкую улочку контейнеров для мусора и пищевых отбросов, извлекая средства для существования из того, что другим уже никогда не понадобится.
