Гарри был уверен, что, скрытый за огненным покрывалом, тот пристально наблюдает за каждым его шагом и вот-вот двинется в его сторону, чтобы снова причинить ему боль.
Боком, как краб, он скользнул через арку в маленькую переднюю, и в этот момент черные клубы удушливого, застилающего глаза дыма со всех сторон обступили его. Последнее, что успел заметить Гарри, были насквозь промокшие туфли, и он схватил их той же рукой, какой держал револьвер. Дым был таким густым, что в передней ничего не было видно, и даже плясавшие за спиной в гостиной языки пламени не могли пробить эту сплошную темень. От дыма щипало глаза, и на них то и дело наворачивались слезы, так что в конце концов он вынужден был их плотно закрыть. В наступившем кромешном мраке тотчас возникла опасность потерять ориентировку даже в таком крохотном помещении, как передняя.
Он старался не дышать. Любой, даже самый маленький, вдох теперь грозил ему отравлением газами, потерей сознания, удушьем. Но в легких уже почти не оставалось чистого воздуха. Вряд ли Гарри сможет долго продержаться в таком положении - пару секунд не более. В тот момент, когда одной рукой поднимал с пола туфли, другой он попытался нащупать дверную ручку, промахнулся, запаниковал, стал лихорадочно шарить в темноте и, наконец, наткнулся на нее. Дверь была заперта изнутри на задвижку. Легкие полыхали, словно огонь уже проник внутрь его тела. Саднило грудь. Где эта проклятая задвижка? Должна быть прямо над ручкой. Хотелось хоть раз полной грудью вдохнуть воздух, рука уже легла на задвижку, он должен хоть разок вдохнуть. Нет, нельзя. Отодвинул задвижку, чувствуя, как изнутри на него надвигается темнота, снова схватился за ручку, рванул дверь на себя, выскочил на воздух. Вытянутый вслед за ним сквозняком дым все еще со всех сторон клубился вокруг него, и ему пришлось резко отпрыгнуть в сторону, чтобы набрать полную грудь воздуха, и первый свежий глоток, как холодным ножом, полоснул по легким.
Стоя во внутреннем дворе-парке, среди роскошных клумб с цветущими азалиями и английскими примулами, окруженных кустарниковыми изгородями, между которыми в разных направлениях разбегались пешеходные дорожки, Гарри неистово моргал, чтобы избавиться от рези в глазах.
На протянувшуюся вдоль всего первого этажа крытую галерею выбегали соседи, и на такой же галерее второго этажа тоже уже маячили две фигуры. Видимо, всех их заставила выскочить наружу поднятая им пальба, ибо это был не тот район, где звуки выстрелов были заурядным явлением. Ошеломленные увиденным, они молча переводили изумленные взгляды с него на дверь его квартиры, из которой валили клубы густого маслянистого дыма, и, так как никто даже и не думал звать на помощь, он сам закричал: "Пожар! Горим!".
