Подремав немного, я открыл глаза. Влажность плюс сильная жара в сумме составили русскую парилку. Пот склеивал веки, мошкара пыльным облачком повисла надо мной. Нет, в таких условиях не поспишь.
И я поднялся с намерением поискать местечко попрохладней.
По пути заглянул к маленькому индейцу. Он спал крепко, но тревожно. Ресницы трепетали, словно пойманные бабочки; руки и маленькие ступни вздрагивали. Он напомнил мне спящего котенка, который даже во сне не мог успокоиться и все догонял собственный хвост.
Я тихонько прошел мимо и вошел в дом. Было тихо, лишь где-то в дальних комнатах раздавалась приглушенная речь. Я подошел к двери и прислушался, приложив заодно глаз к щелке.
Однако... На столе стоял вполне современный компьютер. Я немного удивился, увидев его в такой глуши.
Наш хозяин, Альваро, вполголоса разговаривал с кем-то по спутниковому телефону. Я различал слова, но кроме «Si, si…» ничего не понимал. Что-то неуловимо-тревожное почудилось мне в самом тоне разговора.
Но от жары голова совсем не работала, я вернулся обратно и снова лег досыпать.
Весь остаток дня мы провели в неспешной и малопонятной для нас обоих беседе. Мальчик-индеец сдружился с местной детворой и носился вместе с ними по поселку, оглашая округу воинственными криками.
Наутро Альваро привел меня к причалу, познакомил с немолодым аборигеном, назначив его моим проводником. Попросил доставить меня в целости и сохранности в Сьюдад. Мы сели в утлую лодочку, к которой был прикреплен неплохой мотор и отчалили. Мальчишка махнул мне на прощание рукой, а я долго не мог отвести взгляд от его тонкой неподвижной фигурки. На душе было невероятно скверно...
Чем дальше мы удалялись от поселка, тем сильней давил на мои плечи груз совершенной ошибки. Я снова бросил мальчишку, уже второго, встреченного на пути. Конечно, я верил, что Альваро действительно вернет мальчика в родительский дом, но должен был лично увидеть это, своими глазами. Иначе не будет мне ни сна, ни покоя.
Я смотрел на своего проводника, и вспоминал, как мы долгую непроглядную ночь пробирались по океану с мальчиком, имя которого я так и не удосужился спросить.
Тоска сжала сердце так сильно, что я не сдержался и попросил индейца развернуть лодку обратно.
Он не удивился. По крайней мере, лицо оставалось все таким же невозмутимым, как в фильмах с Гойко Митичем.
Мы повернули.
За полмили от поселка я попросил причалить к берегу — не хотел, чтобы там узнали о моем возвращении.
